"Геннадий Гацура. Смерть литератора" - читать интересную книгу автора

- Нет, нет, - замахал руками Сергей Васильевич.
- А вы все же подумайте, вот вам на всякий случай моя визитная
карточка.
Что-то ударило Иванова по коленке, и рядом с ним из-под стола вдруг
вылез старикашка с седой лохматой бородой. Он засучил рукава и стал
запихивать горстями в рот то черную, то красную икру. Насытившись, старик
стряхнул в ладошку застрявшие в бороде икринки и бросил их под стол.
- Вот так, - сказал он, вытирая руки о подол рубахи, - когда все
начальники и секретари, невзирая на их порядковые номера, станут получать
квартиры и блага последними, после самой бедной и одинокой старушки, когда
люди будут стремиться вступить в партию не для того, чтобы получить
подоходней место и смотреть на всех сверху вниз, а для того, чтобы отдать
последнее нуждающимся и встать наравне с ними, вот тогда будет порядок. Но
для этого нам нужно основательно пере... - Старик вдруг икнул и на глазах у
изумленной публики превратился в Мефю. - Ну, дадут мне "Мерседес"?
Все вокруг радостно зааплодировали. Сергею Васильевичу стало не по
себе, и он замотал головой.
- Ты чего? Хочешь сказать, что я не прав? Поверь моему опыту, человек
прежде всего думает о тех, кто имеет больше него, и ему нет никакого дела до
тех, кто под ногами. Такова гнусная сущность человеческой природы, и ее не
переделать.
Какая-то пьяная личность растолкала всех и больно ткнула пальцем в
грудь Иванова.
- Кто его сюда притащил? Он же, как в прошлый раз, нас всех заложит. И
опять ко мне на квартиру ворвется дюжина пьяных белогвардейцев и, размахивая
саблями, будет кричать "Брей, парикмахерская морда", и мне опять придется,
стиснув зубы, брить, чтобы не провалить подполье.
- Вот вам крест, - Сергей Васильевич только хотел осенить себя крестным
знамением, как вдруг пьяница бросился на него и вцепился в руку.
- Ну, что я говорил! Извести нас всех хочет! Продаст за понюшку табака.
Так вот, сволочь, я первый скажу, что весь товар у тебя брал. Всех туда, -
он ткнул кривым желтым пальцем в пол, - утащу. Всех грязью оболью, всех,
чтобы ни одного чистенького не осталось!
- Успокойся, параноик, - толкнул его Горыныч, - иди прими седуксена и
отоспись.
- Чего это он? - покрутил пальцем у виска Иванов.
- Да, - махнул Горыныч, - "крестов"[1] боится.
- А ты не боишься?
- Почему? Тоже боюсь. Все под ними ходим. Только ежели так бояться,
зачем же в лес ходить? Всегда было - одни работали, а другие на этом
наживались. Нельзя мгновенно переделать мир.
- А вот учение...
- П-шел ты со своим учением знаешь куда? Вот, посмотри, здесь нет ни
одного человека, работавшего по той специальности, по которой получил
диплом. И вообще, с такой системой образования, как у вас, вырабатывается
стойкий рефлекс антипатии к любому труду. Наверное, кто разрабатывал эти
учебные программы, неплохие деньги получал валютой в швейцарский банк.
- Как, в швейцарский банк?
- А вот так. Задержал, допустим, внедрение какого-нибудь изобретения в
производство на год - получай на свой счет тысячу долларов. На пять лет