"Мариус Габриэль. Первородный грех. Книга первая " - читать интересную книгу автора

мной, я бы пристрелил мерзавца.
- Ты поступил подло!
- Подло было так обращаться с Мерче. Какое у него право издеваться над
девочкой? - Голос Марселя Баррантеса повысился до крика. - Только потому,
что ее настоящий отец решил сделать ей подарок! Можно подумать, твой муженек
осыпает девочку щедротами! Да от него и сентаво* на леденцы не дождешься! С
таким же успехом она могла бы стать дочерью жестянщика!
______________
* Мелкая разменная монета.

У Кончиты даже высохли слезы от гнева. Но теперь и его не осталось. Она
встала и тихо сказала:
- Иди домой, папа. И больше никогда сюда не приходи.
- Ах вот как? - подбоченясь, заорал Марсель. - Моя собственная дочь
вышвыривает меня на улицу, как собаку!
- Иди, - повторила она, качая головой.
- После всего, что я для тебя сделал! После всего, чего я натерпелся от
тебя и этого фанатика, этого борова...
- Когда Франческ узнает о том, что ты сделал, - спокойно проговорила
Кончита, - он, возможно, убьет тебя. Так что иди домой, папа. И держись от
нас подальше.
Марсель Баррантес уже раскрыл рот, чтобы продолжить спор, но увидел в
глазах дочери нечто такое, что заставило его замолчать.
Он бессильно махнул тростью, повернулся и, неуклюже ступая по
ступенькам, стал спускаться.
Чтобы снова не расплакаться, Кончита впилась зубами в костяшки пальцев.
Ужас случившегося начал доходить до нее только сейчас. Они-то думали, что
причиной перемен, произошедших в Мерседес, была лишь грубость Франческа.
Боже, сколько страданий обрушилось на голову ребенка!
Но где же Франческ? А Мерседес где?
У нее вдруг екнуло сердце. Где Мерседес? Она инстинктивно
почувствовала, что случилось что-то страшное.

Открытые глаза Леонарда неподвижно смотрели в синее небо. Его рот тоже
был открыт. Из разбитого виска на землю стекала кровь.
Зажав в руке камень, Мерседес сверху вниз уставилась на него. Она не
была уверена, умер он или нет. Но она точно знала, что должна его
прикончить. Разбить камнем голову и оттащить тело в карьер, в самую темную и
глубокую штольню. А потом, как ни в чем не бывало, вернуться домой.
"Давай же! - нетерпеливо подстегивал ее внутренний голос. - Сделай
это".
Она села верхом на грудь Леонарда и; подняв над собой камень,
приготовилась обрушить его на веснушчатое лицо мальчишки.
Леонард все еще был жив. Он вдруг сделал вдох и издал странный
булькающий звук.
- Н-не...
Мерседес опустила камень. Затем снова подняла его и прицелилась
Леонарду в лоб.
- Нет! Н-не... н-надо! - Его карие глазки уже не были ни злыми, ни
хитрыми. Они были просящими. В них затаилось отчаяние. Мольба. Его лицо