"Мариус Габриэль. Первородный грех. Книга первая " - читать интересную книгу автора

чем Франко и его жена, министру просто не приходилось встречать. Он не смог
бы вспомнить ни одного веселого часа, проведенного в их обществе, а ведь
знал их вот уже тридцать лет.
Сейчас Франко перевалило за восемьдесят, и, по мере того как его
одолевали хвори, он становился все большим занудой. Порой министру
требовалось немало сил, чтобы выслушивать бесконечные нравоучения,
произносимые гнусавым дребезжащим голосом.
Он вздохнул и взглянул на свое отражение в зеркале. Когда-то он слыл
неотразимым красавцем. Но время взяло свое. Ему уже семьдесят четыре, и от
былой внешности осталось только властное выражение его сурового, с грубыми
чертами, застывшего лица. Волосы стали седыми и редкими. Седыми же были и
подстриженные на военный манер усы. И только блеск черных глаз из-под
морщинистых век говорил о внутреннем огне, который все еще не угас в этом
человеке.
Кроме того, за последние годы министр значительно прибавил в весе, и,
когда он сел, его тесная накрахмаленная рубашка затрещала по швам. "Кусок
стареющего жира, - язвительно подумал он. - Но, слава Богу, у меня еще есть
сила". Он сжал правую руку в кулак, как бы держа некий реальный символ
власти, которой он обладал в течение последних тридцати лет. В его запонке
сверкнул бриллиант. Да. Все они стареют. Но власть все еще в их руках.
Конечно, Франко не может жить вечно, и, когда он уйдет, вместе с ним уйдут и
все остальные. Быть может, и осталось-то всего год или два...
Но они сделали хорошие деньги. Чертовски хорошие деньги. И все же для
него высшим наслаждением по-прежнему оставалась власть. Сейчас уже не имело
значения, куда забросила его судьба, он просто любовался пройденным путем.
Это было для него истинным блаженством.
А в сумерках жизни, оказывается, тоже есть своя прелесть. Конечно,
старческие недуги досаждали. А хуже всего было одиночество. Но власть
успокаивала любые боли. Обладай ею, пользуйся ею, наслаждайся ею.
В дверь просунулась голова секретаря.
- Господин министр, вам звонят из Каталонии. Сеньора Эдуард.
Министр коротко кивнул. Стряхнув с лацканов несколько пылинок, он
поднял трубку стоявшего возле кровати телефона.
- Мерседес?
- Джерард! - в ее голосе отчетливо слышалось страдание. - Джерард, я
думаю, Иден похитили.
- Здесь, в Испании?
- Нет. В Америке. Я только что получила из Лос-Анджелеса ее фотографию.
Она связана, прикована к стулу. О выкупе ни слова, только предупреждение,
чтобы я не обращалась в полицию.
С минуту он молчал, ничем другим не выказывая своей тревоги.
- Фотография выглядит подлинной? - спросил он своим низким хриплым
голосом.
- Да, - тихо ответила Мерседес. - Кажется, да.
- На конверте есть дата?
В трубке было слышно ее прерывистое дыхание.
- Его отправили из Лос-Анджелеса два дня назад.
- Сколько она может протянуть без наркотиков?
- Не знаю. Возможно, несколько дней.
- А что потом?