"Мариус Габриэль. Первородный грех. Книга первая " - читать интересную книгу автора

уютную комнату. - Чего только нет! Рюшечки-безделушечки. Везде лампы...
Мебель вон дорогая... Ты же видела, как я живу. Неужели ты смогла бы
чувствовать себя счастливой в моей кузнице?
- Я могу быть счастливой где угодно, - просто сказала она и добавила: -
Пока я кому-то нужна.
- Я не о граммофоне и служанках, - перебил он. - Ты уже знаешь, что я
отнюдь не джентльмен. Я отвратительный на вид, и мои манеры тоже
отвратительные.
Кончита посмотрела ему в глаза. Ее губы дрожали.
- Ты не отвратительный, Франческ, - робко проговорила она.
- Во всяком случае, далеко не Ромео. - Он почувствовал, что теряется,
что не в состоянии задать вопросы, которые вертелись у него на языке, не в
состоянии объяснить ей все то, что он так хотел, чтобы она поняла.
Музыка с шипением замолкла, и Кончита сменила пластинку. Из
металлической трубы полился волшебный голос Карузо, исполнявшего
неаполитанскую песню о любви.
- Смотри! - неожиданно воскликнула она. - Снег идет!
Она подбежала к окну. В самом деле шел снег. Кружащиеся в хороводе
снежники укрывали двор белоснежным покрывалом.
- Снег, - прижавшись к оконному стеклу, восторженно прошептала
Кончита. - Никогда не видела снега.
- Никогда? - удивился Франческ.
- Никогда в жизни! - Она, затаив дыхание, смотрела на порхающие за
окном снежинки. - Какие они красивые! Как крылышки ангелочков! - Она
повернулась к нему - огромные глаза светятся. - Пойдем во двор!
- Промокнешь, - сказал он.
- Ну и что? Я хочу попробовать, какой он на вкус.
- Это не ванильное мороженое, - крикнул он, но она уже подбежала к
двери и нетерпеливым жестом манила его за собой. - Хотя бы шаль набрось! -
добавил Франческ, берясь за костыли. - Не забывай, в каком ты положении.
- Тс-с-с! Давай выйдем, чтобы никто не слышал! Стараясь не шуметь, они
вышли во двор. Холодно не было, даже после душного тепла дома. Франческ
поднял лицо к небу и замер, лишь чуть вздрагивая от нежных, как поцелуи,
прикосновений падавших на его щеки снежинок.
Присев на корточки, Кончита собрала пригоршню снега и, слепив из него
шарик, с жадностью надкусила его. На ее лице отразилось разочарование.
- Да он безвкусный!
- Я предупреждал, что это не мороженое, - назидательно проговорил
Франческ.
В деревне не было видно ни души; если даже кто и шел по улице, звук его
шагов приглушался белоснежным покровом. На холме, в мерцающей серебром
темноте, светились огни женского монастыря.
- Мне жаль, что с тобой это произошло, - сказал Франческ.
- Спасибо, - чуть слышно прошептала Кончита.
- Если бы в нашей стране была справедливость, этот малый поплатился бы
жизнью.
Прижав губы к снежку, она какое-то время молчала, затем наконец
заговорила:
- Я несколько иначе смотрю на все это. Я стараюсь думать только о
будущем.