"Мариус Габриэль. Первородный грех. Книга первая " - читать интересную книгу автора

Наверное, это и в самом деле начало ужасного нового мира, о коем говорится в
Апокалипсисе. Или возвращение мрачного средневековья. Ничего худшего на ее
памяти еще не происходило. За последнюю неделю в одной только Барселоне
сожгли дотла тридцать церквей.
Монастырь Сан-Люк стоит на холме, и его высокие стены видны издалека.
Отсюда открывается великолепный вид на Средиземное море, а сзади монастыря
возвышаются Пиренейские горы. У подножия холма ощетинилась частоколом
старинных черепичных крыш деревня Сан-Люк.
Очевидно, толпу бунтовщиков составляют бедняки - жители этой деревеньки
да близлежащих ферм. Мать Хосе знает, кто эти люди - радикалы, анархисты,
антихристы. Но среди них она не может найти ни одного знакомого лица, хотя и
прожила здесь с тех пор, как молоденькой послушницей была принята в
монастырь. Злоба исказила их лица.
- Что мы им сделали? - стонет сестра Долорес, прижимая к груди свои
исцарапанные руки. - Матерь Божья, Дева Мария, ну что мы им сделали?
Внезапно в доносящихся снаружи криках толпы что-то меняется. Мать Хосе
прерывает молитву. Она слышит нестройные звуки музыки, дикий и пронзительный
визг.
- Оставайтесь здесь, - приказывает она сестрам и, подобрав сутану,
спешит к двери часовни, чтобы посмотреть, что происходит. Ошеломленная,
игуменья застывает на месте. - Немыслимо... - крестясь, шепчет она.
Бесчинствующая толпа побывала в склепах, где в течение семи веков
монахини Сан-Люка находили свой последний приют, и вытащила оттуда с дюжину
гробов, взломав лопатами крышки. Теперь среди всеобщего возбуждения их
жалкое содержимое приволокли во внутренний двор монастыря.
Деревенский скрипач ударяет по струнам, и потрясенная мать Хосе видит,
как один из мужчин сгребает в охапку ворох лохмотьев и под звуки скрипки
пускается в пляс.
Мать Хосе узнает его. Это Франческ Эдуард, кузнец. Рослый, здоровый
детина лет двадцати двух - двадцати трех. Франческ заливается смехом,
запрокидывая голову и взвизгивая от удовольствия. Он красив, силен,
смуглолиц. Голубые глаза сверкают. Местные красотки от него без ума.
То, что держит в своих объятиях кузнец, - это иссушенные временем
останки монахини.
Вокруг него образуется кольцо погромщиков, которые хлопают в ладоши,
притоптывают в такт мелодии, гогочут и улюлюкают.
Создается впечатление, что давно усопшая монахиня тоже смеется. Как и
положено, она была похоронена в своей сутане. В складках истлевшей черной
материи ее иссохшие мощи кажутся легкими, как связка сухих палок, и такими
же негнущимися. Кожа лица тоже усохла, превратившись в уродливую коричневую
маску, обтягивающую череп. Безносое, с пустыми глазницами и оскалом желтых
зубов, это лицо выглядывает из перепачканного грязью апостольника.
- Пилар... - слышит мать Хосе какой-то странный голос сестры Каталины.
Остальные монахини столпились вокруг нее в дверном проеме часовни и с ужасом
взирают на эту чудовищную сцену. - Сестра Мария дель Пилар, - повторяет
монахиня тем же скрипучим голосом. - Мы похоронили ее в 1897 году. Она
умерла от рака.
- Мария дель Пилар, - шепчет сестра Долорес. - Упокой, Господи, душу
ее.
Глаза матери Хосе наполняются слезами. Теперь и она узнает в