"Мэтью Гэбори. Король пепла ("Хранители" #3)" - читать интересную книгу автора

Место, где он теперь находился, походило на поляну, окруженную старыми
дубами с уже пожелтевшими листьями. Он лежал прямо на земле, в расселине меж
крупных узловатых корней. Небо над ним напоминало чернильно-темное озеро,
постепенно светлевшее после грозы. Понемногу в его теле начали возникать
ощущения. Он почувствовал, как веточка колет спину, как влажный мох,
устилающий землю, обдает холодом его босые ноги. Вдруг он заметил, что
обнажен, и невольно попытался прикрыть руками чресла.
- А ты все так же стыдлив, - шепнула мать.
Он оставил без внимания ее замечание и с подозрением оглядел подступы к
поляне. Он искал Зименца и хотел понять, почему тот остается невидимым. Вся
сцена представлялась ему хрупкой как хрусталь: в любой момент все могло
разбиться, треснуть, чтобы обнажить гораздо более гнусную реальность. Какую
извращенную игру задумал Василиск в тени этого леса?
- Он придет, - сказала его мать.
Януэль перевел на нее взгляд. Несмотря на свои опасения, он, даже
будучи убежден, что все это было лишь обманчивое отражение, морок, не мог не
сознавать, что его волнует присутствие матери. Обезоруженный признанием
своего сердца, он едва заметно улыбнулся, словно делая первый шаг. Мать
улыбнулась в ответ, и он внутренне смирился с ее присутствием здесь.
На ней была знакомая одежда - шерстяное платье цвета охры, которое
молодой солдат - ткач, лишенный наследства, - подарил ей в обмен на ее
благосклонность. Битва унесла и ткача, и его талант, но мать Януэля до сих
пор вспоминала его нежность и то, что он отдал должное ее красоте. Платье
приоткрывало ее хрупкие плечи, изящно облегая грудь. Оно сужалось на бедрах,
подчеркивая плоский живот, и расширялось к щиколоткам, ниспадая тщательно
уложенными складками. Со временем ткань поблекла, но платье по-прежнему
"воспевало" гармонию тела, созданного Волнами. Ребенком Януэль всегда
удивлялся изяществу матери, ее стремительной, струящейся походке. Теперь он
понимал, что она почти всегда шагала по исчезнувшим водам, что ноги ее
скользили по памяти Волн, вылепивших поверхность Миропотока.
То же воспоминание играло в ее волосах. В ее вьющихся ониксовых прядях
как волны проскальзывали бирюзовые отблески. Красная бархатная лента
обхватывала голову, обрамляя ее лицо, черты которого начали припоминаться
Януэлю. Он забыл его округлость, тонкий, слегка вздернутый нос, ее
фарфоровые скулы и четко очерченный рот, который он ребенком сравнивал с
полумесяцем. Его мать всегда смеялась, когда он волновался в полнолуние,
умоляя ее не смотреть на небо из опасения, как бы ее рот не увеличился,
чтобы походить на луну.
И только в глазах матери юноша мог прочесть всю правду об
обстоятельствах своего рождения. Она никогда ранее не рассказывала сыну об
этой тайне. На какое-то время он забыл о поляне и о возможной опасности,
которой угрожало появление Зименца. Он видел только ее зрачки, словно
перечеркнутые вертикальной сетью рисунка, похожего на тот, что проступает на
речном иле. Внутри текла чистая голубая вода, почти прозрачная, пересекавшая
радужную оболочку сверху вниз. Очарованный Януэль заметил легкую рябь на
поверхности Волны и догадался, что сила течения должна соответствовать
волнению его матери.
- Я здесь, - прошептала она, словно угадав направление его мыслей.
Она понимала недоверие своего сына. Она оставляла ему время, чтобы
свыкнуться с ее присутствием, давая ему право разглядеть возможный обман, с