"Мэтью Гэбори. Король пепла ("Хранители" #3)" - читать интересную книгу автора

он пытался сдержать слезы, но память Истоков уже овладела им. Сжав кулаки,
он разрыдался под растроганным взглядом отца.
- Пусть текут, сын. Пусть текут и утоляют жажду дюн, - проговорил
муэдзин. - Глупец, перестань им сопротивляться.
В его словах не было гнева, и Соум это знал. Но было слишком трудно,
слишком унизительно не уметь сдерживать свои эмоции. Ему хотелось стать не
муэдзином, а воином пустыни. Он хотел быть среди Всадников Песков, скакать
вместе с ними в дюнах, поглощающих их врагов, чувствовать ладонью теплую
рукоять клинка-единорога, научиться выживать во время песчаных бурь,
управляемых памятью Истоков. Сражаться, предпочитая действие жалобам, пусть
даже священным. Пусть его голос дрожит, но рука должна оставаться твердой.
Он оперся на руку, протянутую отцом, и встал. Он больше не плакал.
Эзра, наморщив лоб, уже смотрел на горизонт.
- Он там, - вдруг проговорил он.
- Фениксиец?
- Да. Этой ночью я почувствовал, как меня коснулась смерть. Моя душа
плутала в тени Харонии, и я его услышал.
- Вы его видели? - вибрирующим голосом воскликнул Соум.
- Я его слышал, сын.
Подросток знал, что его отец, как и все муэдзины, мог уловить ропот
Миропотока, услышать шепот прошлого и будущего. Когда они путешествовали,
Эзра иногда использовал гипнотический ритм галопа Единорога, чтобы войти в
состояние транса и открыть свое сознание таинственным отзвукам.
- И что он сказал? Он говорил с вами?
- Нет. Он просто исходил криком.
Соум сглотнул, потрясенный угрюмым видом отца.
- Он не... умер?
- Нет. Он жив, но Волны потеряли его след.
- Вы говорили, что он направляется в Каладрию. К белым монахам.
- Теперь он туда уже не направляется.
- Тогда где он?
- Этого я не знаю. Но он знает. И его душа завыла, узнав это.
Эзра замолчал и накинул капюшон бурнуса на голову.
- Довольно разговоров. Нам предстоит долгий путь.
- Куда мы идем, отец?
- Туда, где умирают дюны.

ГЛАВА 1

Януэль открыл глаза. Его мать, одетая, сидела возле него, легко касаясь
рукой его лба. Щурясь, он попытался сосредоточиться. Конечно, это, скорее
всего, был сон, однако обстоятельства, при которых он покинул храм
Пилигримов, заставляли его насторожиться. Возможно, Зименд сумел открыть
себе путь в его сознание, чтобы потянуть за самые чувствительные нити его
жизни.
Его воспоминания были нечетки. Молния не ударила в него со всей силой,
но как бы окутала, будто его подобрала теплая рука великана. Его память
застыла в тот момент, когда в душу Януэля проник поток искр. Он услышал
крик - возможно, это кричал Феникс Истоков, заключенный в его сердце. Затем
вновь воцарилось безмолвие, и он упал без чувств.