"Мэтью Гэбори. Король пепла ("Хранители" #3)" - читать интересную книгу автора

Муцу еще не знал, стоило ли приносить такие жертвы, чтобы разделить с
Хранителем душевную жизнь. Как и все шейистены, Муцу сначала был писцом,
обязанностью которого было скрупулезно отмечать малейшие звуки, раздающиеся
в колодце. Хрипы, рыдания, вздохи - ничто не должно было ускользнуть от его
внимания. Такие бдения рядом с человеческим страданием подтачивали даже
самые стойкие характеры. Некоторые впадали в меланхолию, другие оставляли
лишь несколько прощальных слов в регистре, прежде чем сгинуть в воде. В этот
момент воспоминание о них словно тень витало над собранием, ошеломленным
вестью о пробуждении верховного вождя.
Пробуждение...
Алтахума пробуждался после двух столетий гипнотического сна, после
состояния транса, необходимого для его выживания возле Хранителя. Только
измерение мечты обеспечивало ему необходимое пространство, чтобы не сойти с
ума. Таким образом, он жил в измерении, принадлежавшем ему одному, храня
тайну двух навеки соединенных душ, которые иногда предвещали судьбу Анкилы.
Муцу положил руку на перила лестницы, ведущей к нижним коридорам, и,
ощущая комок в горле, начал спускаться. Шейистены хранили молчание, их
взгляды были прикованы к глубинам колодца. Впервые писцы прервали свой труд,
чтобы приникнуть к перилам.
Три локтя отделяли поверхность волны от уровня последнего коридорчика.
С этого расстояния Муцу совершенно точно различал лицо Алтахумы. До
последнего момента он думал, что смятение последних дней могло послужить
причиной ошибки коллег. Но этот взгляд не оставлял сомнений. Взгляд
верховного вождя не был более устремлен на невидимый горизонт грез. Он
смотрел на него.
Муцу с ужасом ощутил, что ноги перестали его слушаться, и вцепился в
перила. В течение семи лет он бодрствовал над спящим призраком. Теперь его
глаза скрестились со взглядом человека.
Дрожь пробежала по телу верховного вождя. Жилы на его горле
затрепетали, и лишь один звук слетел с его губ:
- Прощайте.
Слово похоронным звоном отдалось по всей башне до самой вершины. Его
лицо исказила гримаса, и его веки закрылись. Голова покачнулась и вяло упала
на грудь.
Муцу цеплялся за перила побелевшими от усилия пальцами.
- Алтахума!
Этот крик вырвался непроизвольно, невзирая на категорический запрет
обращаться прямо к верховному вождю. Стоявший рядом с ним старый шейистен с
длинными седыми волосами пробормотал:
- Он... он мертв? Этого не может быть! Нужно поднять тревогу в
городе... принять меры... предупредить стражу...
Муцу повернулся к нему и бесцеремонно его оттолкнул.
- Мы даже не знаем, мертв ли он! - заскрежетал он зубами.
Он посмотрел вверх и заметил, как сбегаются тумы, глухо стуча
сандалиями. Один из шейистенов попытался остановить их, подняв руки, чтобы
загородить им проход.
- Нет, вы не имеете права входить! Сюда никогда не входил ни один тум!
Это место священно! Будьте хладнокровны!
- Пропусти, - прошептал воин, вставший во главе своих товарищей.
- Вы не пройдете, - настаивал шейистен. - Только через мой труп!