"Холли Габбер. Мозаичная ловушка" - читать интересную книгу автора

Ларри посмотрел на нее, как на улитку, испортившую своим видом и
основательным присутствием свежий лист салата, однако немедленно положил
карандаш на стол и слегка подтолкнул его по направлению к Саманте. Это
воспринялось так, словно он принципиально желает избежать гипотетической
возможности соприкосновения пальцев, могущего произойти в момент передачи
предмета из рук в руки. Проигнорировав этот взгляд и неприятную
осмотрительность, Саманта окинула взглядом карандаш. На нем характерными
штрихами были утрированно изображены комические фигурки Дон Кихота и Санчо
Пансы.
- Неужели это рисунок Пикассо?
- Совершенно точно. Это сувенирный карандаш, он привезен из Барселоны.
Там музей Пикассо.
- Я знала одного человека, - задумчиво произнесла Саманта, - у которого
полдома было заставлено сувенирами из разных стран. В том числе из Испании.
Он привез изумительную картину: пейзаж с алыми маками. Она просто дышала
сухой жарой, песком, горячим ветром, кипарисами... И еще этот человек очень
любил гаспаччо...
Последние слова Саманта проговорила уже немного сомнамбулически, не
столько сообщая сей факт другим, сколько эхом отвечая собственным, чуть
всколыхнувшимся под густым слоем серого пепла воспоминаниям. Но тут же
заставила себя встряхнуться и включить угасший было взгляд.
- Вы, Ларри, пробовали гаспаччо?
Он покачал головой:
- Я никогда не был в Испании. Карандаш привезла мне мама в подарок. Она
ездила в Барселону на гастроли.
- На гастроли? Она актриса?
- Оперная певица. Дивной красоты сопрано. Но сейчас она уже закончила
сценическую деятельность. Только иногда дает мастер-классы... Может,
продолжим игру?
- Разумеется. Держите ваш карандаш.
И Саманта сильным щелчком отправила испанский сувенир через весь стол
обратно.

Вряд ли Саманта отдавала себе в этом отчет, но перед следующим походом
к "Бенджамину" она долго раздумывала, какой цвет помады больше подойдет к ее
бирюзовому джемперу. Ни ради умницы Оскара, ни ради симпатяги Серхио она
никогда не давала себе труда поразмышлять над этой проблемой. Мужская
профессия не могла не наложить отпечаток на характер Саманты: ее нынешняя
самодостаточность, жесткость, переходящая временами в агрессивную
напористость, и столь редкое для женщин умение моментально ориентироваться в
ситуации и принимать безапелляционное решение категорически шли вразрез с
подобострастным желанием нравиться. Вытравив из себя "рефлекс самки",
Саманта рассуждала очень просто: она такая, какая есть, и подстраиваться ни
под кого не намерена. Если она, вся целиком, устраивает потенциального
партнера - что ж, отлично. Нет - пусть катится к черту, она не станет ради
него терзаться мучительными раздумьями, что бы пооригинальнее надеть и как
бы пособлазнительнее выпятить нижнюю губку. Ей и так хватало мужского
внимания: выбирали не ее, выбирала она.
Но сейчас в Саманте пробудилось нечто почти забытое,
раболепно-женское - пусть она этого и не осознавала, задумчиво крутя в руках