"Фукидид. История " - читать интересную книгу автора

тиранов. Около 400 лет или несколько больше минуло до конца этой войны, с
тех пор как у лакедемонян установилось одно и то же государственное
устройство. Достигнув по этой причине могущества4, они и в других городах
устанавливали такой же порядок. Через несколько лет после изгнания тиранов
из Эллады произошла битва мидян с афинянами при Марафоне. (2) А на десятый
год5 после нее Варвар снова пошел великим походом, чтобы поработить Элладу.
Ввиду грозной опасности, нависшей над Элладой, лакедемоняне, как самые
могущественные, стали во главе союзного войска эллинов, а афиняне при
вторжении мидян решили покинуть свой город. Со всем своим добром они сели на
корабли и стали мореходами. После изгнания общими силами Варвара немного
спустя все отпавшие от царя эллины и их союзники присоединились частью к
афинянам, частью же к лакедемонянам. Действительно, оба эти города были
тогда самыми могущественными, один на суше, другой - на море. (3) Этот
военный союз, правда, сохранялся недолго. Лакедемоняне и афиняне,
разделенные враждой, стали вместе с союзниками воевать друг с другом, и
всякий раз, когда где-нибудь возникала вражда между остальными эллинскими
городами, они присоединялись либо к Афинам, либо к Лакедемону. Поэтому со
времен мидийских войн вплоть до этой войны они то заключали мирные договоры,
то воевали друг с другом или с союзниками6 (если те отпадали от них), и
совершенствовали военное дело, и приобретали все больше опыта, изощряясь в
опасностях.
19. Стоя во главе союзников, лакедемоняне не заставляли их платить
подати, но заботились лишь о том, чтобы у тех была всегда выгодная для
лакедемонян олигархическая форма правления1. Афиняне же со временем
заставили союзников (кроме хиосцев и лесбосцев) выдать корабли и наложили на
всех денежную подать. Поэтому-то их боевая мощь перед этой войной возросла
даже больше, нежели в ту пору, когда союз еще находился в расцвете.
20. Итак, вот к чему я пришел, исследуя древнее состояние Эллады, хотя
и трудно было доверять полностью любому свидетельству. Ведь люди склонны
принимать1 на веру от живших раньше без проверки сказания о прошлом, даже
если они касаются их родины. (2) Так, большинство афинян, например, считают,
что Гармодий и Аристогитон убили Гиппарха (который был тираном), и не знают,
что правил Гиппий, так как он был старшим из сыновей Писистрата, Гиппарх же
и Фессал были его братьями2. Но Гармодий и Аристогитон именно в тот день
непосредственно перед деянием заподозрили, что соучастники их донесли о
замысле Гиппию, и отказались от убийства, предполагая, что Гиппий был
заранее предупрежден. Но так как они хотели, прежде чем их схватят, сперва
совершить нечто достопамятное, то убили Гиппарха, встретив его у так
называемого Леокория3, где он распоряжался панафинейским шествием4. (3) Да и
прочие эллины о многих других установлениях и обычаях, существующих еще и
поныне, память о которых не изглажена временем, также имеют неправильные
представления. Так, например, думают, что лакедемонские цари при голосовании
имеют не один, а два голоса каждый и что у лакедемонян был питанатский
отряд5, которого вообще никогда не существовало. Ибо большинство людей не
затрудняет себя разысканием истины и склонно усваивать готовые взгляды.
21. Как ни затруднительны исторические изыскания, но все же недалек от
истины будет тот, кто признает ход событий древности приблизительно таким,
как я его изобразил, и предпочтет не верить поэтам, которые преувеличивают и
приукрашивают воспеваемые ими события, или историям, которые сочиняют
логографы1 (более изящно, чем правдиво), историям, в большинстве ставшим