"Фукидид. История " - читать интересную книгу автора

возненавидело, а некоторые восставшие были даже нами усмирены. Вместе с тем
ваша дружба не была уже прежней; она омрачилась подозрительностью и даже
прямой враждой; отпавшие от нас союзники перешли бы к вам, что было весьма
опасно для нас. (5) Ведь никому нельзя ставить в вину, если в минуту крайней
опасности он ищет средства спасения.
76. Вы, лакедемоняне, например, управляете пелопоннесскими городами,
установив там порядки себе на благо1. Возбудив долгим господством столько
ненависти к себе со стороны союзников, как мы, вы были бы вынуждены (мы
уверены в этом) или властвовать над ними силою, или подвергать себя
опасности. (2) Таким образом, нет ничего странного или даже
противоестественного в том, что мы приняли предложенную нам власть и затем
ее удержали. Мы были вынуждены к этому тремя важнейшими мотивами: честью,
страхом и выгодой. Не мы первыми, однако, обратились к такому способу
упрочения власти, но искони уже так повелось на свете, что более слабый
должен подчиняться сильнейшему. Вместе с тем, по нашему мнению, мы достойны
нашей власти, да и вы сами в недавнее время думали так же. Теперь вы, думая
о своей выгоде, ссылаетесь на справедливость. (3) Но соображения
справедливости никого еще не заставили упустить представившийся случай
расширить свое могущество с помощью силы. И следует похвалить тех, кто,
несмотря на врожденное людям стремление властвовать над другими, все-таки
управляют справедливее, чем это им необходимо при существующей мощи их
державы. (4) Другие, будучи на нашем месте (так нам, по крайней мере,
кажется), скорее всего показали бы, сколь умеренно наше господство. Нам же
за нашу умеренность выпало на долю вместо похвалы незаслуженное бесславие.
77. Хотя в деловых тяжбах1 с союзниками мы в менее выгодном положении и
даже в наших собственных судах признаем за ними полное равенство, несмотря
на это, они жалуются, что мы сутяжничаем и придираемся. (2) И никто из них
не обращает внимания на то, что не встречают упреков другие, также имеющие
владения где-нибудь на чужбине2, хотя и управляют подвластными им более
жестко, чем мы. Ведь тому, кто склонен применять грубую силу, нет нужды в
судах. (3) А наши союзники, привыкшие обращаться с нами как с равными, если
только против ожидания им хоть чем-нибудь придется поступиться (будь то по
приговору суда или по принуждению нашей власти), отнюдь не благодарят за то,
что их не лишают гораздо более важного, а с еще большим возмущением
подчиняются господствующей власти, чем если бы мы, уже с самого начала
отбросив законность, открыто притеснили их. В таком случае сами они,
конечно, ведь не стали бы оспаривать, что слабый должен уступать
сильнейшему. (4) Однако людей, видимо, больше раздражает несправедливость
якобы им причиненная3, нежели самое жестокое насилие: в этом они усматривают
пренебрежение со стороны равных себе, в другом - необходимость подчиняться
насилию более могущественного. (5) Под властью Мидянина, по крайней мере,
союзники и не то еще терпеливо выносили, а наше господство им в тягость. (6)
И неудивительно: ведь всегда подвластные недовольны своими правителями. Если
бы вы, одолев нас, достигли владычества над Элладой, вы скоро утратили бы
расположение союзников (которого добились только из-за страха союзников
перед нами), по крайней мере, если бы ваши взгляды остались теми же, какими
были вскоре после того, как вы приняли командование в войне против Мидянина.
Ведь обычаи у вас совершенно иные, чем где-либо в Элладе, да, кроме того,
как только кто-нибудь из вас окажется за рубежом, он действует, не
сообразуясь ни с этими обычаями, ни с порядками остальной Эллады.