"Шэнь Фу. Шесть записок о быстротечной жизни " - читать интересную книгу автора

сумели глубоко тронуть зрителей. Я украдкой взглянул на Юнь, находившуюся за
занавеской, она стремительно поднялась и ушла. Прошло немало времени, но Юнь
не показывалась. Я пошел искать ее. Ко мне присоединились и сестры - Ван и
Юй. Мы нашли Юнь в ее комнате, она сидела у своего туалетного столика,
положив голову на руки. Я спросил:
- Тебе грустно? Она ответила:
- Обычно пьесы смотрят ради развлечения, но эта разбила мне сердце.
Сестрицы расхохотались. Я заметил им:
- Перестаньте, Юнь всегда принимает все близко к сердцу.
Сестрица Юй спросила мою жену: уж не собираешься ли ты просидеть здесь
весь день?
Я приду, если актеры сыграют что-нибудь веселое, - ответила ей Юнь.
Услышав пожелание Юнь, сестрица Ван попросила матушку, чтоб актеры
представили что-нибудь вроде "Убийства Ляна" или "Возвращения долга"[51].
Юнь пришла посмотреть представление, оно ей понравилось, и она вновь
развеселилась.
Когда мой дядюшка Су-цунь безвременно скончался, отец назначил меня его
наследником, поскольку у того не было детей. Могила дяди была в Сикуатане,
на Горе счастья и долгой жизни, то есть как раз подле нашего родового
захоронения.
Каждый год весной я отправлялся в те места с Юнь поклониться праху дяди
и обмести могилу. Сестрица Ван, узнав, что в тех местах находится знаменитый
парк Гоюань, как-то пошла вместе с нами. По дороге Юнь обратила внимание на
камни, они были самых разнообразных оттенков, с рисунком наподобие
лишайника. Она предложила:
Что если из этих камней сделать на подносе горку, получится куда
интереснее, чем пейзаж с белыми камнями из Сюаньчжоу[52].
Боюсь, не найдем достаточно камней нужной формы, - ответил я.
Если уж сестрице они так нравятся, я соберу для нее эти камни, -
предложила Ван.
Она взяла у нашего провожатого пеньковый мешок и, шагая словно
журавлик, принялась подбирать камни. Каждый раз, подняв какой-нибудь голыш,
она спрашивала, годится ли он, и я отвечал ей "хорош" или "не стоит".
Собирала она довольно долго, усталая, она вернулась к нам с мешком, набитым
камнями, на лице ее сквозь пудру выступали капельки пота. Бросив мешок, она
сказала:
- Если еще подыму хоть один камень, упаду.
- Говорят, что в горах для сбора фруктов приручили обезьян, теперь я
вижу, что такая работа как раз для них, - заметила Юнь.
Ван с возмущением закрыла лицо руками и готова была разрыдаться, я
остановил ее и сказал Юнь осуждающе:
- Для тебя так старались, а ты городишь чушь, неудивительно, что
сестрица рассердилась.
Возвращаясь домой, мы посетили парк Гоюань, молодая зелень соперничала
в яркости с кокетливыми купами красных цветов. Ван по натуре была грубовата,
она срывала цветы и тут же их бросала. Юнь стала бранить ее.
- Если ты не хочешь поставить цветы в воду или приколоть к волосам,
зачем же рвать?
Ван ответила:
- А что тут плохого? Ведь им же не больно! Я в шутку решил постращать