"Донован Фрост. Храм ночи ("Конан") " - читать интересную книгу авторапробиться между редкой цепочкой воинов Ройла и северянами. Но у шалашей, где
из-за наваленных тут и там бочек, безосных повозок и распотрошенных тюков увязла кавалерийская атака, схватка разгорелась не на шутку. Нашлось несколько отчаянных сорвиголов, которые в общей кутерьме сумели сбить вокруг себя самых отчаянных и выстояли первый натиск. Тут Конан заметил среди противников высокого мужчину, с головы до ног, словно облитого чешуйчатой гирканской броней, которая нимало не стесняла его движений. Он порывисто перемещался по лагерю, и каждый неуловимый взмах его рук, в которых сияли короткие кривые сабельки - Конан некогда видел подобные у стражей ворот Султанапура, - был точен: он убивал или ранил аквилонцев, вышибал оружие или отводил в сторону вражескую сталь в волоске от собственной непокрытой головы, которая вот-вот должна была, казалось, слететь с плеч. Видимо, это и был знаменитый Хват - его неожиданно высокий, почти женский голос покрыл поле боя. Слов команды киммериец не разобрал, однако увидел, какое действие она возымела: группа лихих потрошителей купцов раздалась, пропуская вперед сверкающего змеиной чешуей атамана. Хват безошибочно определил командиров нападающих, и через два-три изящных пряжка его гибкая фигура уже мелькнула возле капитана. Толстяка заставила спешиться разбойничья рогатина, и он вел бой рядом со следопытами, отложившими луки и взявшимися за мечи. Миг - и памятный Конану меч встретился с изящными восточными клинками. Атаману разношерстного воинства хватило для неоспоримой победы нескольких точных и еле заметных движений. Небрежно, даже слегка лениво он немного присел и сопроводил по дуге над собой тяжелый аквилонский клинок, в то время стегающим движением запястья. Меч капитана еще взрезал сырой лесной воздух, мягко сопровождаемый сабелькой, а левый бок его камзола уже набухал алым. Аквилонец, выпустив бесполезный тяжелый клинок, который воткнулся в землю, осел, стараясь зажать края раны и еще явно не успев почувствовать боли. А Хват уже танцующей походкой поплыл навстречу новому врагу, в одном движении отведя удар ванирского "эйнхерия", жахнул, не глядя, второй рукой назад. Точный, хотя и несильный удар отточенного по туранскому обычаю, "в верблюжий волос", сабельного клинка отсек капитанскую голову. На миг замершая схватка возобновилась, и Конан потерял из виду атамана. Когда же король разделался со своими тремя противниками не без помощи выскочившего из гущи боя Иллиаха и поискал глазами сверкание чешуи, то взревел от ярости. Ободренные примером своего вожака, разбойники воспряли и принялись оттеснять немногочисленных врагов. Бандитов и без того было по два на каждого аквилонца, а тут еще из леса в спины пограничников и северян полетели болты самострелов - беглецы, не узрев, вопреки голосу собственной трусости, полный лес королевской конницы, вернулись и тоже вступили в бой. Все следопыты полегли под рогатинами и топорами разбойников, сам Ройл, дважды неопасно раненный, был встревожен не на шутку - порубежники собрались вокруг него, как бандиты вокруг своего атамана несколькими мгновениями ранее, и теперь плотным клином прорубались назад. Молчаливые "эйнхерии", также понесшие потери, сомкнули ряды вокруг своего короля и, похоже, готовились отправиться в глотку Хресвельга. На губах Браги Конан разглядел пену, глаза рыжебородого метали молнии, а меч со |
|
|