"Донован Фрост. Конан и Копье Крома ("Конан") " - читать интересную книгу автора

дворцу, перешучиваясь с фрейлинами и зазывая перекинуться в кости часовых
своего полка, вслух выразил мысль, что этих северных мужланов давно следует
пороть на площадях для поддержания дисциплины в линейных полках, а именно
этого пыльного и немытого субъекта надлежит пажам спустить с лестницы и там,
внизу, переломать все кости, ибо ему, младшему потомку барона такого-то,
зазорно марать клинок о всякую падаль.
Доведенный до белого каления командир Северного Легиона сам спустил его
с парадной лестницы вместе с двумя пажами, кинувшимися сему
воспрепятствовать, где внизу они и переломали себе все кости. Скандал вышел
изрядный, пришлось Сапсану вспоминать, что он, помимо всего прочего, герцог
Сайнийский, и будучи поставленным перед дилеммой - тюремное заключение или
дуэль, отрубить кисть совершенно незнакомому вельможе, отцу того самого
гвардейца. Дворянское собрание заседало за три дня его пребывания в Гарантии
дважды, закидывая короля нижайшими просьбами то о четвертовании, то о
колесовании позорящего рыцарское звание Сапсана.
Удовлетворения они, ясное дело, не получили, однако король Хаген, к
тому времени принявший Сапсана на охоте, был настроен столичным брожением
соответственно. Последовала короткая взбучка за дуэль и приказ
немедленноприступить к своим обязанностям. А уж когда в разговоре
промелькнула фраза про "северный форпост Аквилонской Короны", Сапсан понял,
что все его надежды рухнули в одночасье - к составлению нелепого приказа
приложили руку не только безымянные стратеги из Магистрата, но и сама
августейшая особа. Оставалось только пытаться выполнить нелепый, чреватый
серьезными жертвами и потрясениями для всего пограничья указ, при этом
продолжая охранять боссонские и гандерландские поселения, или же - уйти в
бесславную отставку.
Сапсан встал из-за стола, потянулся, чувствуя, как в левом плече
зашевелился осколок костяной пиктской стрелы, вот уже пятую зиму говоривший
заранее о пришествии в пустоши грозовых туч, и носком сапога подтолкнул в
уголья полено.
Шатер его был устроен на киммерийский манер - с открытым костром внутри
и сквозной дырой в куполе наверху, куда уносились дым и гарь. Полено
окуталось зыбкой мглой, затрещало и мгновение спустя вспыхнуло, заалели
приунывшие было уголья. Взгляд Сапсана рассеянно провожал сплетающиеся и
расплетающиеся дымные струи, уносящиеся в хмурое свинцовое небо...
... Королевский Парк, полный сочной зелени, запаха восточных цветов,
перегудов охотничьих рожков, звонкого заливного лая борзых и гончих, клекота
соколов, рвущихся с кожаных рукавиц пажей, словно бы пропитанный густым
летним солнечным цветом... и посреди этого, среди гомона разодетых в пух и
прах придворных - Хаген, король Аквилонии, Золотой Лев, и прочая, и
прочая... ослепительно-белый мундир гвардейца, иссиня-черный жеребец,
подарок гирканского посланника из-за моря Вилайет, гонкое охотничье копье,
которое второй сенешаль выдергивает из шеи еще дергающегося оленя,
восторженные крики...
Полено перестало шипеть и вспыхнуло ясным чистым пламенем, и взор
Сапсана вернулся из далекого от суровых будней пограничья Королевского
Парка, замерев на карте... - И Аквилонская Корона, клянусь Светозарным
Митрой, пожнет плоды этого безумия!
Это восклицание прозвучало в тишине неожиданно громко, полог шатра
откинулся и внутрь заглянул один из порубежников; пальцы его нервно плясали