"Р.Фролов. Статьи о психологии " - читать интересную книгу автора

чтобы полюбоваться своим отражением, и совершенно забудет про детеныша.
В древнем Китае тигра соотносили с женским началом инь, с подземным
миром и Западом (где солнце опускается под землю). В системе геомантики
фэн-шуй его противоположностью был зеленый дракон, носитель мужского начала
ян. Только позднее, в буддизме, тигр и зеленый дракон поменялись местами:
иероглифом ян стали обозначать мужественное благородство тигра, тем более
что его лоб украшен знаком, в котором узнается иероглиф ван, что означает
"царь". Любопытно и то, что Вордсворт, описывая Париж, попавший в руки
якобинцев ("как дикий лес, где тигры бродят с ревом"), вполне мог быть
обязан свой метафорой Вергилию, наззвавшему Рим "пустыней, тиграми кишащей",
и оба они бессознательно вторили древнему китайскому образу испорченного,
больного общества: тигр (инь) в бамбуковой роще (ян), т.е. тьма,
внедрившаямя в область света.
Особую роль в Китае играло тигроподобное чудовище дао-дай
("пожиратель"), упоминания о котором относятся еще к эпохе династии Хань.
Изображения дао-дай встречаются, как правило, на предметах похоронного
культа, и порой сама погребальная урна выполнялась в форме тигра. Этот
образ - земля, пожирающая мертвецов и тем самым дающая пищу живым. Вспомним,
что греческое слово "саркофаг" также означает "пожирать плоть". В
доколумбовой Америке, где не водились тигры, точно такую же роль играл
ягуар. Например, в Центральной Америке этот символ земли противопоставлялся
крылатому змею - символу неба. В южной части материка его изображением часто
украшались погребальные урны. Планировна города Куско первоначально имела
форму ягуара, т.е. город был как бы своеобразным некрополем для живых (полис
как утверждение жизни и смерти).
Хотя в искусстве Хараппы в долине Инда изображения тигров встречаются
довольно часто, в остальной Индии таковых почти не обнаружено вплоть до
эпохи Великих Моголов, когда, собственно, этот образ и обрел мужские черты;
и это странный факт, поскольку метафизика индуизма охотно использовала для
своих целей любой местный материал. В индуистской иконографии встречался
разве что тигр, на котором восседала наводящая ужас богиня-разрушительница
Дурга. Нет упоминаний о тиграх и в "Сокровищнице Видьякары (знаменитой
антологии санскритской поэзии), где жизнь индийца описана достаточно
подробно. Зато у племен, населявших джунгли, тигрица олицетворяла собой
пожирающую и плодоносящую мать. "В Аколе, - писал в 1894 году Уильям Крук, -
владельцы садов не любят сообщать охотникам о тиграх, обитающих
по-соседству, поскольку существует поверье, будто с убийством тигра сад
перестает давать плоды". А церемония бракосочетания у индийцев племени
гондов включала появление "двух демонов, одержимых богом Бахешваром, имеющим
облик тигра", которые "жадно набрасывались на жалобно блеющего козленка и
терзали его, пока тот не испускал дух".

У

Рашель Дюплесси, рассуждающая о своих стихах, в частности, пишет:
В стихотворнении "Щипцы" драматизм текста находит разрешение в финале,
где два созвучных слова, hungry и angry одинаковым окончанием как бы
сливаются в несколько необычном аккорде. Одно из них, а именно hungry,
способствует созданию психокультурного образа прекрасной, обольстительной и
обольщаемой женщины, а другое - angry - его разрушению.