"Александр Фролов. Хроника глобального бреда " - читать интересную книгу автора

- Ну-у, лучше все-таки пристрелить.
- Ишь, палач нашелся!.. - не мог подобрать слов, чтобы уладить все.
Но слова сами пришли:
- Леха, ты жить должен?..
- А как же!
- А кошка Муся?
- Ну-у... тоже.
- А он не кошка, он - человек. Ты православный?..
- Н-ну!
- И он православный, армянин. Нельзя его убивать, понял?
- Ну-у... ну я не знаю, решай сам! - и забормотал что-то, отвернувшись.
Орлов погрел руки у костерка и стал осматривать рану увечного,
вполголоса приговаривая:
- Ага-а, сквозное пулевое в тыл бедра справа... кость цела - это
по-божески! А инфицирование, конечно, есть... гиперемия вон, кровит
понемногу. Из АК-47 - свои, видать, его зацепили: наша пуля, из АК-74,
вилять бы пошла - сразу ноге "аллес"!.. Да еще от болевого шока умер бы! -
долго не промучился. А так... дырка и дырка.
Ватная штанина на ноге раненого сверху донизу вся смерзлась, заскорузла
от крови. Александр принес из лазарета другие штаны-ватники, снятые им с
мертвого; нарвал от бушлатов ленточек, подпарывая их финкой; наскоро
перевязал раны. Натянул брюки на страдальца, сверху наложил жгут: идти
долго, может искровиться весь!
Все делал на морозе, поближе к огню; помог встать, подставил плечо -
медленно побрели. На выходе из здания бросил:
- Леха, прихвати цинк... пригодится! - вспомнил красноармейца Сухова и
Петруху из фильма "Белое солнце пустыни", усмехнулся.
Обратно долго шли... долго; старые следы свои видели, еще не замело их
снегом. Раненый армянин подпрыгивал на одной ноге, держась за шею Орлова, и
по-собачьи скулил через щелочку тряпок, намотанных ему на лицо от стужи.
Леха с другой стороны поддерживал его, цинк тащил на свободном плече.
Отдыхать по пути нельзя: мороз жмет!.. Плевок "конкретно" трещит в
полете, падая в снег уже готовой ледышкой. Без "намордника" и вдохнуть
невозможно - в глотке сразу все встает колом!

Добрались, наконец... и сразу к печке! Муська взвизгнула от страха,
юркнула под топчан.
Печка уже прогорела. Свежим дровам она как будто обрадовалась:
загудела, заурчала одобрительно, замелькала яркими сполохами.
Сняли жгут с ноги приведенного ими и попадали на топчаны, тяжело дыша
от долгого напряжения. Через четверть часа Леха вскочил, стал греть чайник,
хозяйствовать.
Орлов тоже поднялся; покурив, стал раскутывать армянина. Тот стонал, но
был в сознании.
- Как зовут?
- Павел зовут... Галстян.
- Из деревни, наверное? По-русски плохо говоришь.
- Нет, из Еревана - инженер. Я устал сильно. Тяжело... тяжело говорить!
Леха пошел искать перевязочные пакеты, йод, вату, таблетки. Когда
принес, сразу зашипел: