"Макс Фриш. Homo Фабер" - читать интересную книгу автора

приходилось ждать турбины, пусть теперь они меня подождут.
Конечно, так рассуждать нелепо.
Уже Кампече встретил нас зноем - солнце в мареве, липкий воздух, вонь
гниющих болот; а когда вытираешь пот с лица, то кажется, что сам воняешь
рыбой. Я не сказал ни слова. В конце концов перестаешь вытирать Пот,
сидишь с закрытыми глазами, дышишь, не разжимая губ, прислонившись головой
к стене и вытянув ноги. Герберт был совершенно уверен, что поезд идет
каждый вторник - так по крайней мере черным по белому значилось в
путеводителе, привезенном из Дюссельдорфа, но после пяти часов ожидания
вдруг выяснилось, что мы приехали не во вторник, а в понедельник.
Я не сказал ни слова.
В гостинице есть хоть душ и полотенца, пахнущие, правда, камфарой, как,
впрочем, всегда в этих краях; а когда стоишь под ослизлой от сырости
занавеской, на тебя падают какие-то жуки длиной в палец; я их сперва
топил, но спустя некоторое время они вновь выползали из стока, и в конце
концов мне пришлось давить их пяткой, чтобы спокойно принять душ.
Ночью мне снились эти жуки.
Я решил бросить Герберта и улететь на следующий день назад - в полдень
был самолет, а что до товарищества...
Я снова почувствовал, что у меня есть желудок.
Я лежал совершенно голый.
Всю ночь стояла невыносимая вонь.
Герберт тоже лежал совершенно голый.
Кампече как-никак все же город, населенный пункт, где есть
электричество, так что можно побриться, есть телефон; но на всех проводах
там сидят рядком грифы и ждут, пока не сдохнет с голоду собака, или падет
осел, или зарежут лошадь, и тогда они слетают вниз... Мы подошли как раз в
тот момент, когда они рвали на части кучу внутренностей - целая стая
черно-фиолетовых птиц с кусками окровавленных кишок в клювах; их ничем
нельзя было спугнуть, даже машины они не боялись, просто перетаскивали
падаль подальше, не взлетая, а только перепрыгивая с места на место, и все
это - посреди базара.
Герберт купил ананас.
Я твердо решил, как уже сказал, лететь назад в Мехико. Я был в
отчаянии. Почему я этого не сделал, не знаю.
Вдруг оказалось, что уже полдень...
Мы стояли на молу, где меньше воняло, зато еще больше пекло солнце,
потому что совсем не было тени, и ели ананас; нам пришлось наклониться
вперед - он был такой сочный, что с него просто текло, а потом перегнуться
через перила, чтобы сполоснуть липкие пальцы; теплая вода тоже оказалась
липкой, но, правда, не сладкой, скорее соленой, и пальцы воняли
водорослями, мазутом, ракушками, какой-то гнилью, так что их пришлось тут
же вытереть платком. Вдруг гул мотора! Я стоял оцепенев. Мой "ДС-4",
который должен был доставить меня в Мехико, пролетел как раз над нами,
потом круто повернул в открытое море и там растворился в раскаленном небе,
как в синей кислоте...
Я не сказал ни слова.
Не знаю, как прошел тот день.
Но он прошел...
Наш поезд (Кампече - Паленке - Коатцокоалкос) оказался лучше, чем можно