"Эстер Фриснер. Псалмы Ирода [NF]" - читать интересную книгу автора

именно в Джеми заключалось ее единственное спасение от подступающего
безумия. Чары истончались, вытягиваясь, как нить. Потом нить лопнула.
Ребенок на холме опять заходился в крике.
Бекка пробежала бегом всю оставшуюся дорогу до дома, надеясь оставить
за своими плечами этот мучительный звук. И только пробежав половину двора,
она перестала слышать голодное хныканье младенца.
Переступив порог дома, Бекка постаралась загнать боль поглубже, чтобы
ее лицо могло соревноваться в спокойствии с каменными лицами пожилых
женщин, спешащих по своим домашним делам. Однако призрачный детский плач
все еще эхом отдавался в ее ушах.
Свою мать Бекка отыскала в ткацкой. Хэтти подняла глаза от утка и сразу
же прочла на лице дочери все, что мучило девушку.
- Все еще жива?
Бекка кивнула, и тут же из груди ее вырвались рыдания; она оказалась в
объятиях матери, опускаясь на пол, чтоб зарыться лицом в ее пышные юбки.
Хэтти, шепча что-то ласковое, пыталась успокоить свою младшенькую и
осторожно гладила ее светлые волосы своими мозолистыми ладонями.
- Тише, тише, Бекка, - случайно повторила Хэтти слова Джеми, хотя
сейчас они уже не обладали той успокоительной силой, которую имели всего
лишь несколько минут назад. - Успокойся, девочка! Скоро придет твой па
вместе с другими мужчинами, и если ты не осушишь глаза и не повеселеешь,
он тут же поймет, что с тобой что-то неладно. Увидит тебя в таком виде и
скажет, что ты все еще не годишься в женщины, и запретит тебе ехать на
праздник Окончания Жатвы.
- Ну и пусть, не велика потеря! - пробормотала Бекка.
- Что такое?!
Бекка так резко вскинула голову, что руки Хэтти непроизвольно
взметнулись, защищая ее огромный живот от импульсивных движений дочери:
- Я сказала, что не желаю ехать на праздник Окончания Жатвы.
- Ты уже взрослая женщина, и у тебя есть еще несколько месяцев до того,
как ты окажешься в поре. Так почему бы тебе не поехать?
- Потому что не хочу. А если этого мало...
Хэтти воздела руки к небесам, надеясь призвать этим жестом свою дочь к
спокойствию и заставить ее прекратить мятежные речи.
Бекка замолкла, но продолжала яростно сверкать глазами. Ей казалось,
что она читает неодобрительные мысли матери: "Своенравная. Слишком много
куражу. Да поможет ей Господин наш Царь найти такую семью, где излишнюю
смелость не сочли бы за грех".
А про себя Бекка думала: "Да, ма, но смелость - это опора. Она скорее
сломается, чем согнется. А ты хотела бы видеть меня совсем другой. Такой
же твердокаменной, как ты? Такой же твердокаменной, как все другие?
Твердой, как высохшая кость, чтоб ни слезинки не проронить по бедной
малютке, умирающей там, на вершине холма? Такой, как Тали, которая обязана
жизнью всех своих детей врачебному искусству Линн? Чтоб ни слезинки, ни
слова, а только одно молчаливое любопытство - когда же умрет малышка? Вот
что значит быть прочнее кости".
Тихо, но строго Хэтти сказала:
- Ты уже достигла возраста женщины, тебя осмотрели и нашли, что ты
вполне готова к деторождению. Но ты не можешь найти мужа внутри этой
семьи, и тебе это прекрасно известно.