"Эстер Фриснер. Псалмы Ирода [NF]" - читать интересную книгу автора

Поминального холма, а иногда и дома... Что на тебя нашло? Болтовня о таких
вещах приводит мужчину в бешенство, но может и беду накликать.
- Разве в честном прямом вопросе может таиться зло? - Бекка сама
поражалась своей дерзости. Теперь они уже были близки к цели. На некотором
расстоянии в быстро меркнущем свете дня она уже видела мужчин из Миролюбия
- правда, пока еще маленьких, как палочки, - тянущихся по тропе, ведущей
от полей к усадьбе. При таком количестве свидетелей, готовых с радостью
броситься на защиту одинокой женщины. Том ничего ей сделать не мог. Если б
он попытался, она бы завопила, и мужчины тотчас были бы тут как тут.
"И убили бы его, - шептал Червь. - Ион знает это так же хорошо, как и
ты. Стой на своем, спрашивай, не бойся его. Теперь пришла его очередь
бояться тебя".
"Но ведь тебе предстоит еще возвращаться с ним домой, - прошелестел в
голове Бекки голос Хэтти. - Дорогая детка, ты никогда не заглядываешь
вперед. Сначала - поступок, а горькие сожаления - потом".
- Мне просто показалось, будто я что-то слышу, - сказала Бекка, слегка
ускоряя шаг, чтобы поскорее достигнуть тропы, по которой шли домой мужчины
с полевых работ. - Возможно, это был просто ветер.
Том промолчал. Он не сказал ей больше ни единого слова за всю дорогу до
главного дома хутора Миролюбие. Неужели он замолчал из-за того, что она
взбесила его? От этой мысли мороз побежал по коже. Мужчина, который
молчит, опаснее всех других. Разум пытался успокоить Бекку, напоминая ей,
что, учитывая характер миссии, которую они выполняют, молчание - лишь
свидетельство хорошего воспитания.
Было нечто странное в той быстроте, с которой люди Миролюбия догадались
о цели, ради которой пришли сюда Том и Бекка. Что-то еще более странное
было в том, что шедшие с поля мужчины вдруг выстроились в две шеренги по
обеим сторонам дороги, заставив ее с Томом шагать по самой середине тропы.
Когда они таким образом вошли в поселок, откуда-то появились женщины, тут
же присоединившиеся к мужским шеренгам. Они выбегали чуть ли не из
полудесятка дверей, в шуршащих юбках, с глазами, как положено, опущенными
долу, будто там в пыли были изображены какие-то загадочные рисунки. Только
две женщины не присоединились к шеренгам - обе прижимали к груди недавно
родившихся детишек. Самым большим несчастьем, которое только можно было
вообразить, считалась встреча живого младенца с останками ребенка,
которого призвал к себе Господин наш Царь. Обе матери накинули передники
на лица своих детей, чтоб закрыть им глаза, и тут же утащили куда-то.
Пройдя между рядами мужчин и женщин Миролюбия, Бекка и Том вместе со
своей ношей были любезно препровождены куда им было нужно, причем им даже
не пришлось нарушить священную тишину своими вопросами. Правила обряда в
той его части, которая касалась того, как достойные люди должны известить
горюющую мать о милости Господина нашего Царя, были яснее прозрачной
родниковой воды: сделать все возможное, чтобы защитить живых младенцев и
женщин, несущих плод, от вида или даже от скрипа костей, чтобы сила
последних не вырвалась наружу и не востребовала бы еще одну душу под
высокую руку Господина нашего Царя; не говорить о том, что привело вас на
ферму, до тех пор, пока вас об этом не спросят.
Они остановились перед огромным строением. Пока они ждали в строгой
тишине, когда же появится кто-то и обратится к ним, тем самым освободив их
уста от печати молчания, Бекка наконец смогла бросить первый внимательный