"Норберт Фрид. Картотека живых " - читать интересную книгу автора

- Слушаюсь, герр рапортфюрер, - отозвался Дейбель, натянул сапоги и
побежал, эастегиваясь на ходу. Теперь он окончательно проснулся.
- И пошли мне сюда писаря! - крикнул ему вслед Копиц.


* * *

Мертвецкая находилась на другом конце апельплаца. Это было строеньице,
собранное из таких же деталей, что и отхожее место, но с земляным полом.
Поскольку оно предназначалось для мертвых, никто не позаботился плотно
пригнать стены, всюду были щели, окно отсутствовало, а несмазанная дверь без
задвижки скрипела на ветру.
Зубным врачом лагеря был Имре Рач, рослый венгр, бывший военный дантист
и майор. Свой чин он сохранял до недавнего времени: еще год назад Рач служил
в венгерских войсках, сражавшихся на стороне Гитлера против Советской Армии.
Потом он проштрафился, попал под следствие, открылось какое-то темное пятно
в его происхождении, и он покатился кувырком, все ниже и ниже, пока не
очутился в концлагере. Но осанку он сохранил офицерскую, арестантское платье
носил непринужденно и даже щегольски, казалось, слышно было бряцание сабли в
полах его полосатой арестантской одежды, а шапочка на лысой голове Рача
сидела лихо, как кепи гонведа. [72]
- Дантист, - сказал Дейбель, когда они быстро шли по безлюдному
апельплацу, - ты меня знаешь и знаешь, на что я способен. В мертвецкой лежат
шесть мертвых, но мне нужны, понимаешь, необходимы семь разных зубов. Делай
как хочешь, распили какой-нибудь протез или, еще лучше, позаимствуй из
старых запасов, но через десять минут я должен сдать семь зубов!
- Герр обершарфюрер, наверное, шутит. Откуда у меня запасы? Перед
отправкой в Гиглинг нас всех обыскивали, и я ничего не мог пронести. А здесь
за то время, пока была строительная команда, умерло всего восемь человек, и,
как вы помните, я вместе с вами актировал зубы...
Имре спокойно глядел на эсэсовца, но тот нетерпеливо махнул рукой.
- Врешь, что-нибудь у тебя есть. Ты жид, а у жидов всегда есть золото.
Не зли меня и не вынуждай к крайним мерам. В Варшаве мы работали вместе, и
все было хорошо, я тебя никогда не обижал, ты же знаешь.
- Пардон, - улыбнулся Имре, - однажды я получил двадцать пять горячих
за пособничество герру обершарфюреру Дейбелю в укрытии двух золотых
долларов. И трижды вы сами меня...
- А ну тебя! - рассердился Дейбель. - Я тебя просто не понимаю. Ты жив,
чего тебе еще? Как-никак ты в концлагере, не чудо ли, что ты вообще не
загнулся?
Они дошли до покойницкой, Имре вежливо придержал дверь, Дейбель,
насупившись, прошел вперед. На полу в разных позах лежало шесть голых
трупов. Только у двоих было на левом бедре чернильным карандашом написано
имя - это были те, что умерли сегодня ночью в бараках. Другие четверо умерли
на апельплаце, сразу же по приходе, еще не опознанные. Врач посмотрел, нет
ли у них на руке освенцимской татуировки, но не нашел.
- Займись зубами, - сказал эсэсовец. - Все остальное не важно. - Он
вытащил из-за обшлага листок, послюнил карандаш и ученическим почерком
переписал себе фамилии умерших: "Франтисек Бонди, барак 17" и "Наум Блатт,
барак 23".