"Эстер Фризнер, Роберт Асприн. Корпорация Богги " - читать интересную книгу автора

числе.
Эдвина удобно устроилась на диване и, прихлебывая чай, устремила взгляд
на семейную фотографию в рамочке, стоящую на маленьком столике рядом с
диваном. Из всех попыток Эдвины окружить себя идеалами американской домашней
гармонии только эта фотография и оправдала себя.
- Улыбаемся, - проговорила Эдвина, разглядывая лица троих людей на
фото. - Мы все улыбались. Ну, я-то улыбалась от души, но как только мне
удалось заставить улыбаться Пиц и Дов? Что я им наобещала? Пряников или
кнута?
Эдвина поставила чашку на столик и, взяв фотографию, принялась
рассматривать ее более внимательно. Снимок был сделан лет десять назад, а
пожалуй, немного раньше, чем десять, то есть - задолго до того, как Пиц и
Дов оперились и покинули семейное гнездышко в поисках собственного счастья.
- И моего, - буркнула Эдвина, имея в виду не только и не столько
собственное счастье, сколько собственное состояние, в смысле - денежки.
Ее дети пережили обычный период подросткового бунтарства, в процессе
которого во всю глотку орали о том, что их никто не понимает и что они
покажут Эдвине, как надо делать дела, как только их выпустят из этого дома и
они смогут жить так, как им хочется. Им не было нужно, чтобы мать поучала их
или делала что-то за них. О Господи, да им никто на свете не был нужен, если
на то пошло! Они мечтали только об одном: дожить до законного
совершеннолетия, а потом - ищи-свищи! Уж тогда-то они оставят в мире свой
след, и сделают они это так, что никому мало не покажется - широкоэкранно,
полномасштабно, грандиозно, по-бродвейски!
И что же, что же произошло тогда, когда он наконец забрезжил, этот день
долгожданной независимости?
Они приступили работе в семейном бизнесе. Дов возглавил офис в Майами,
а Пиц взяла на себя оборону твердыни в Нью-Йорке. И дочь, и сын по-прежнему
обращались к Эдвине, когда речь шла о принятии по-настоящему серьезных
решений в управлении компанией "Э. Богги, Инк.". С тех самых пор, как Эдвина
вынашивала детишек в своей просторной утробе, они так не зависели от нее с
утра до ночи, как теперь. Она командовала: "Пли!", а дети спешили выполнить
ее приказ буквально. Они безраздельно доверяли ее чутью в бизнесе, и до сих
пор это доверие окупалось сторицей. Эдвина не могла бы и мечтать о более
дисциплинированных заместителях руководителя корпорации, не говоря уже о
более послушных детях - хотя бы в этом аспекте их совместной жизни. Все это
было так мило, так основательно пропитано удушающим мускусным ароматом
семейных традиций, солидарности и сотрудничества, будто семейство Эдвины
принадлежало к Мафии.
- Ха! - произнесла Эдвина вслух. - Мафиозным семействам хотя бы хватает
ума воевать с настоящими врагами.
Но как ни горько у нее сейчас было на душе, она все же не смогла
удержаться от улыбки, глядя на свое лицо на семейной фотографии. Здесь она
была гораздо больше похожа на ту, юную Эдвину Богги, багряные волосы которой
еще не были тронуты сединой. Теперь пышная грива Эдвины стала ослепительно
серебряной, а тогда, в ту пору, когда был сделан этот снимок, серебряные
нити еще только начали мелькать посреди багрянца, и это было очаровательно и
красиво.
- И тогда у тебя это было, подружка, и теперь есть, - сочувственно
сказала себе Эдвина и перевела взгляд с фотографии, которую держала в руках,