"Борис Фрезинский. Письма Ильи Эренбурга Елизавете Полонской 1922-1966 " - читать интересную книгу автора

Потом - стихи. Отрывки?
Вообще - где же ты (т. е. просьба показаться). Знакомиться так
знакомиться.
Я много пишу (и это должно оправдывать краткость писем). Мой роман - на
19-ой главе. Дело трудное, скверное, но занятное все же.
Хотя план расчерчен детально заранее и напоминает диаграмму
какого-нибудь главка, но... меняется, хоть биография остается прежней. В
общем, он хороший человек, но, увы, должен погибнуть. Месяца через два это
будет сделанным делом (т. е. он погибнет). "6 повестей" ты, вероятно, уже
получила.
Здесь сейчас моя любовь - Пастернак. Знаешь ли ты его стихи? А в Питере
у вас как общее явление прозу пишут хорошую, а стихи скучные. В чем дело?
Я получил от Слонимского одно письмо и ответил ему. В "Серапионов" -
очень верю и всячески их люблю.
Дорогая моя, не забудь, не забывай - говори (и не скороговоркой).
Прости письмо - отнюдь не стилизация, но обалдение.
С тобой Илья Эренбург.
Еще здесь сейчас Познер 45... Очень милый мальчик. Стихи пока плохие.
Белый его возвел в Пушкины 46 - как бы не свихнулся...

7

29/10 [1922, Берлин] Вот мой адрес:
Trautenau Str. 9 "Hans Trautenau"
Дорогая моя, я получил твое письмо. Снова наши письма скрестились. Ты
спрашиваешь - "в тон ли"?
А разве это новый тон? Разве не слышишь его в детской форме еще в 1909
году?
Читая письма, вижу твою улыбку. Кажется, ей (и следовательно, и
"Хуренито", и многому иному) мы учились вместе. Порой мне жаль, что ты не
пишешь прозы, злой, кусачей и в то же время нежнейшей.
Почему ты не присылаешь мне своих новых стихов? Я люблю в них свое, то,
чего нет в русских стихах, где "славянских дев как сукровица кровь" 47. Твоя
не такая.
Я все работаю. Кончаю роман. В нем как будто maximum меня теперешнего
48.
Меня очень весело ненавидят. Вчера была здесь обо мне большущая статья
в "Накануне" некого Василевского 49. Предлагает бить меня по морде костью от
окорока. По сему случаю Василевского и Толстого хотят откуда-то исключать 50
и прочее, а я веселюсь - в полное семейное удовольствие, сказал бы Зощенко
51.
Приехал Маяковский 52. Гляжу на "эту глыбу" 53 и радуюсь. Читал свои
старые стихи (Флейта-Позвоночник): прекрасные стихи, сам разволновался. Было
очень жутко.
Еще что? Еще ходит Ходасевич 54 и злится. Друг твой 55 все носит тот же
стакан с самодельной бурей. А немцы стонут: доллар растет - все призрачно
(как у Вячеслава Ивановича 56) - пальто, ломтики мяса, небо и нежные взгляды
немок (пару чулок хотя бы Florasaion).
Ты меня правильным видала во сне: я предпочтительно сижу в кресле, курю
трубку и молчу. И потом я действительно устал. Впрочем, последнее вещь