"Стивен Фрай. Радио" - читать интересную книгу автора

диалектические гегельянцы, - здешние гетто привели меня в замешательство.
Выбор же национальных кухонь оказался в этих местах столь озадачивающим, что
я счел наиболее для себя безопасным остановить такси и отправиться на поиски
пирога из почечного фарша. Приводимый далее разговор был записан мной с
помощью "трефузии" - это изобретенная мной система фонетической стенографии,
которая оказывает мне неоценимую помощь при записи уличных сценок и
разговоров в распивочных.
"Ладно, друг, садись, куда поедешь? В ресторан? Ишь ты, а в какой?
Итальянский хочешь? Французский? Индийский? Японский? Тайский? Китайский -
тут есть китайский с кухней "дим-сум", китайский сычуаньский, кантонский,
пекинский, вьетнамский, корейский, еще индонезийский есть, полинезийский,
меланезийский, а может, тебе чешский нужен, хороший шницель с поличинками,
а? Русский тоже имеется. Венгерский? Болгарский? Или ты больше каджунскую
еду любишь? - это которая в Луизиане, в Новом Орлеане, - бамия, джамбалайя,
знаешь? На 26-й и Лексингтон есть отличный каджунский ресторан. Или
африканскую? Канадскую? Скандинавскую? Ты только скажи, я вмиг отвезу.
Какую-какую? Английскую? А это что за чертовня? Английский ресторан? О чем
ты? Не, таких нет. Тут об английском ресторане и не слышал никто. Есть один
на 19-й и Парк, в стиле Новой Англии. А английский - нет, не знаю.
Шриланкийский, югославский, малайский, аргентинский - это сколько влезет, -
а чтоб английский? Ты, небось, шутки шутишь?"
Какой удар по национальной гордости! Я убеждал этого джентльмена,
падкого до анемичных губных звуков и бауманизированныхгласных, что
английский ресторан, если таковой вообще существует, - гипотеза, никакого
доверия ему не внушившая, - следует, скорее всего, искать в Гринич-Виллидж.
Я уверял его, что в Англии - или, во всяком случае, в Кембридже, из которого
я до сей поры никуда еще не выбирался, - такие заведения водятся во
множестве, боюсь, однако, что он счел меня одурманенным алкоголем. Он
высадил меня на Вашингтон-сквер, - обстоятельство, которое не могло не
доставить мне живейшее наслаждение. Я стоял посреди этой заполненной людьми
площади, оглядывая окружавшие меня здания и пытаясь понять, какое из них
вдохновило Генри Джеймса на создание его великой повести "Вашингтон-сквер".
Грезы мои прервал рослый чернокожий мужчина, подошедший ко мне и
заговоривший на языке, которого я не знал. Я попытался воспользоваться тем
скромным кухонным суахили и ресторанным матабеле, какие имеются в моем
распоряжении, но безуспешно. Мужчина все повторял и повторял слова "крэк",
"кока" и "дурь". Впав в отчаяние, я притворился, что он меня убедил. И едва
с моих губ слетели слова запинающегося согласия, как он вложил в мои руки
некий пакет. Я удивленно заморгал, залепетал слова возражения и протеста.
Ведь я ничем не заслужил такой доброты. Но тут из мрака вдруг выставились
незримые руки и что-то жесткое, холодное, металлическое защелкнулось на моих
запястьях. "О-кей, паскуды, мы вас накрыли".
Сейчас я говорю с вами из полицейского участка, расположенного в
Гринич-Виллидж, здесь мне официально предъявили обвинение в незаконном
владении кокаином и каннабисом. Мой чернокожий друг отрицает какую бы то ни
было причастность к большим количествам этих обнаруженных на мне
наркотических веществ и твердо стоит на том, что я пытался продать их ему.
Полицейские, судя по всему, осведомлены о моем положении в ученом мире и
моих интеллектуальных достижениях, поскольку при всех наших разговорах
именуют меня "умником", - впрочем, комплимент этот понемногу утрачивает