"Зигмунд Фрейд. Анализ фобии пятилетнего мальчика " - читать интересную книгу автора

слишком мал, но он будет расти, пока не станет столь же большим, как у
лошади.].
Для реабилитации нашего маленького Ганса мы сделаем еще больше.
Собственно говоря, он поступает не хуже философа Вундтовской школы, который
считает сознание никогда не отсутствующим признаком психической живни, как
Ганс считает Wiwimacher неотъемлемым признаком всего живого. Когда философ
наталкивается на психические явления, в которых сознание совершенно не
участвует, он называет их не бессознательными, а смутно сознаваемыми.
Wiwimacher еще очень мал! И при этом сравнении преимущество все-таки на
стороне нашего маленького Ганса, потому что, как это часто бывает при
сексуальных исследованиях детей, за их заблуждениями всегда кроется частица
правды. Ведь у маленькой девочки все-таки есть маленький Wiwimacher, который
мы называем клитором, но который не растет, а остается недоразвитым. Ср. мою
небольшую работу: Uber infantile Sexualtheorien // Sexualprobleme, 1903.
В этом же возрасте (З3/4 года) Ганс в первый раз рассказывает свой сон:
"Сегодня, когда я спал, я думал, что я в Гмундене с Марикой".
Марика - это 13-летняя дочь домохозяина, которая часто играла с ним".
Когда отец в его присутствии рассказывает про этот сон матери, Ганс
поправляет его: "Не с Марикой, а совсем один с Марикой".
Здесь нужно отметить следующее: "Летом 1906 г. Ганс находился в
Гмундене, где он целые дни возился с детьми домохозяина. Когда мы уехали из
Гмундена, мы думали, что для Ганса прощанье и переезд в город окажутся
тяжелыми. К удивлению, ничего подобного не было. Он, по-видимому, радовался
перемене и несколько недель о Гмундене говорил очень мало. Только через
несколько недель у него начали появляться довольно живые воспоминания о
времени, проведенном в Гмундене. Уже 4 недели как он эти воспоминания
перерабатывает в фантазии. В своих фантазиях он играет с детьми Олей, Бертой
и Фрицем, разговаривает с ними, как будто они тут же находятся, и способен
развлекаться таким образом целые часы. Теперь, когда у него появилась
сестра, его, по-видимому, занимает проблема появления на свет детей; он
называет Берту и Ольгу "своими детьми" и один раз заявляет: "И моих детей
Берту и Олю принес аист". Теперешний сон его после 6-месячного отсутствия из
Гмундена нужно, по-видимому, понимать как выражение желания поехать в
Гмунден".
Так пишет отец; я тут же отмечу, что Ганс своим последним заявлением о
"своих детях", которых ему как будто бы принес аист, громко противоречит
скрытому в нем сомнению.
К счастью, отец отметил здесь кое-что, оказавшееся в будущем
необыкновенно значимым.
"Я рисую Гансу, который в последнее время часто бывал в Шёнбрунне,
жирафа. Он говорит мне: "Нарисуй же и Wiwimacher". Я: "Пририсуй его сам".
Тогда он пририсовывает посредине живота маленькую палочку, которую сейчас же
удлиняет, замечая: "Wiwimacher длиннее".
Я прохожу с Гансом мимо лошади, которая уринирует. Он замечает: "У
лошади Wiwimacher внизу, как и у меня".
Он смотрит, как купается его 3-месячная сестра, и сожалеюще говорит: "У
нее совсем, совсем маленький Wiwimacher".
Он раздевает куклу, которую ему подарили, внимательно осматривает ее и
говорит: "А у этой совсем маленький Wiwimacher".
Мы уже знаем, что благодаря этой формуле ему удается поддержать