"Майкл Фрейн. Шпионы " - читать интересную книгу автора

- Странные у вас обоих лица. Отчего бы это?
Мы с Китом переглядываемся. И правда, выражение на наших физиономиях
очень странное. Но кто скажет, с какой миной на лице пристало говорить с
человеком, который, как нам точно известно, совсем недавно встречался тайком
с немецким связным? И потом, нельзя же показывать ей, что мы все знаем.
Она кладет на стол библиотечную книгу, берет другую и, нахмурив брови,
мешкает в нерешительности.
- Постой, это же твоя лупа, верно? - спрашивает она. - И зачем здесь
фонарик? И зеркало?
- Мы просто играли, - говорит Кит.
- Но ты же знаешь, здесь играть нельзя. Почему вы не идете на улицу?
Кит молча сует лупу в карман. Мы молча возвращаем фонарик и зеркало на
место. Кит открывает входную дверь, я оборачиваюсь. С порога гостиной мать
Кита по-прежнему внимательно наблюдает за нами; наше поведение интересует ее
ничуть не меньше, чем ее поведение - нас.
Все в мире разом переменилось, да так, что невозможно ни вообразить, ни
достоверно восстановить в памяти.
Итак, мы, как было велено, играем на улице.
Теперь, глядя назад сквозь коридор лет, я не исключаю, что это был
просто очередной поворотный пункт в той истории. Все могло сложиться совсем
по-иному, если бы матери Кита не взбрело на ум отправить нас из дому. Мы
поднялись бы опять в детскую и там, в безмятежном упорядоченном мирке
нормальных игрушек, обсудили бы наше сногсшибательное открытие. Но вне дома
у нас есть лишь одно-единственное место, где мы можем разговаривать, не
опасаясь, что нас увидят или услышат; однако, чтобы туда попасть, надо
пересечь невидимую границу, за которой - другая, никому не известная страна.
Если раздвинуть - надо только знать где - густую растительность, бывшую
некогда живой изгородью перед домом мисс Даррант, то под ветками, словно по
низкому тоннелю, можно проползти в более просторный тайник, вырубленный нами
в самой чащобе. Полом служит голая твердая земля. В тайнике царит зеленый
полумрак. Даже дождь почти не проникает сквозь густую листву. Здесь нас не
увидит ни одна живая душа. Далеко позади остались фотографии в серебряных
рамках и шоколадная паста.
Позапрошлым летом мы разбили здесь базовый лагерь, разрабатывали планы
всевозможных экспедиций в африканские джунгли и спасались от канадской
конной полиции. Прошлым летом устроили здесь засаду, чтобы наблюдать за
птицами. А теперь тут будет штаб куда более серьезной операции.
Кит сидит на земле, скрестив ноги, упершись локтями в колени и обхватив
ладонями голову. Я сижу напротив, точно так же скрестив ноги; мелкие прутики
колют спину, болтающиеся на паутинках крохотные насекомые путаются в волосах
и падают мне за шиворот, но я почти ничего не замечаю. Рот мой, наверно,
опять полуоткрыт; я покорно жду указаний Кита: как нам все это понимать и
что делать.
Сейчас мне очень трудно восстановить обуревавшие меня в ту минуту
чувства, сложные и грандиозные. Более всего, должно быть, меня поражает как
раз их грандиозность. После того как многие дни и годы проходили в ничтожных
страхах и скуке, в мелких докучливых занятиях и обидах, на нас вдруг
сваливается явление большой значимости. Нам доверено, необычайно важное
задание. Мы должны защитить нашу родину от врагов. И я понимаю, что при
задании такого масштаба неизбежны страшные трудности и мучительные душевные