"Макс Фрай. Вавилонский голландец" - читать интересную книгу автора

На следующий день он вежливо, но решительно отказался от небольшой
суммы, которую предложил ему капитан, чтобы как-то продержаться первое
время, сказал, у него в этом городе есть родня, разыскать ее будет нетрудно,
поспешно сошел на берег и исчез в толпе, Джон слова вымолвить не успел. А
несколько дней спустя на корабль явился смуглый, но безукоризненно одетый
джентльмен, назвался внучатым племянником спасенного, поставил матросам
угощение, а капитану предложил вечную дружбу. И это были не пустые слова, он
не раз потом оказывался рядом в трудную минуту, готовый предоставить помощь
и покровительство, но это уже совсем другая история, вернее, много разных
историй. Некоторые из них чрезвычайно любопытны и поучительны, но прямого
отношения к предмету нашего разговора они не имеют, поэтому отложим их на
потом.
Капитан Джон Дарем прожил хорошую и по тогдашним меркам довольно долгую
жизнь. Он был до конца дней удачлив в делах и в любви, охоч до приключений и
новых знаний, оставил после себя троих сыновей, чье будущее было вполне
обеспечено, да и умер, можно сказать, счастливо - в собственной постели, во
сне, так и не сообразив поначалу, что случилось. Просто вдруг, как ему
показалось, проснулся и обнаружил, что стоит на палубе "Морской птицы",
полная луна приближается к горизонту, звезды сияют так, что впору ослепнуть,
дует теплый ветер и душа поет.
Матросов, впрочем, на корабле было довольно мало. Неукомплектованный
экипаж, больше половины невесть куда подевались. Спят, что ли? Просто они
еще живы, сказал боцман, положив руку ему на плечо. Я пришел сюда первым и
долго оставался один, потому что раньше всех помер, помнишь? Примерно через
полгода после того, как пьяный дурак голландец Ван дер Декен, которому ты
продал нашу "Птичку", расколотил ее в щепки где-то у мыса Доброй Надежды.
Надеюсь, ты хорошо погулял на моих поминках, капитан. Ничего, скоро уж все
соберемся, добавил он чуть погодя. Никто не живет вечно - кроме нас с тобой,
Джон, и еще этих счастливчиков, - он кивнул в ту сторону, где мертвые
матросы увлеченно играли в кости, совершенно не тяготясь собственной
диковинной участью. А что ж, обещанных чертей с вилами нет рядом - вот и
слава богу.

Джон Дарем довольно скупо рассказывал о том, как провел свои первые
посмертные дни, вернее, ночи на "Морской птице". Но к этому моменту между
нами уже возникло полное взаимопонимание, какое редко случается даже между
старыми знакомцами. Вот в детстве это было в порядке вещей - отправишься на
рынок поглазеть на шарманщика с обезьяной, сведешь там знакомство с
кем-нибудь из мальчишек, а к вечеру кажется - всю жизнь дружили, ни одного
секрета друг от друга не осталось уже, зато общих тайн, никому больше не
известных, великое множество. У взрослых так не получается.
Все это я к тому, что и без особых разъяснений понял: поначалу Джону
пришлось нелегко. Во-первых, он даже поверить, что умер, никак не мог. Стоял
часами на палубе, разглядывал свои руки, сквозь которые явственно
просвечивала луна, думал: я совсем рехнулся на старости лет, вот уж не
ожидал, что так повернется.
Если бы перед смертью он болел, мучался или, скажем, в бою погиб, было
бы куда как проще. А когда ложишься спать в домашнюю постель, а потом
просыпаешься не в раю, не в аду, не в чистилище даже, а на своем самом
первом корабле, от которого, если верить слухам, давным-давно и щепки не