"Джеймс Фрэзер "Фольклор в ветхом завете"" - читать интересную книгу автора

математическим или статистическим складом ума могут либо обратиться к его
труду, либо сами произвести необходимые вычисления на основании данных,
приведенных мною на предыдущих страницах. Со своей стороны, я ограничусь
изложением общего вывода, к которому я пришел, предоставляя читателю принять
его целиком, отвергнуть или внести те или иные коррективы, пользуясь
собранным мной материалом. Итак, оставляя в стороне еврейскую легенду,
которая, несомненно, произошла от вавилонской, а также те новейшие версии,
которые носят явные следы позднейшего миссионерского или вообще
христианского влияния, я полагаю, что у нас нет никаких твердых оснований
выводить какую бы то ни было легенду о потопе от вавилонского оригинала.
Правда, некоторые авторитетные ученые утверждали, что и древнегреческая и
древнеиндийская легенды произошли от вавилонской. Может быть, они и правы,
но я все же думаю, что имеющиеся во всех этих трех легендах черты сходства
еще недостаточны для оправдания гипотезы об их тождественном происхождении.
Не подлежит сомнению, что в последние века до новой эры греки ознакомились
как с вавилонской, так и с еврейской версиями легенды о потопе, но их
собственные предания этого рода восходят к гораздо более раннему времени,
чем эпоха завоеваний Александра Македонского, которая впервые открыла
западным ученым сокровищницу знаний Востока. Эти же наиболее древние образцы
греческих преданий не носят никаких признаков заимствования из азиатских
источников. Например, в легенде о Девкалионе, наиболее близкой к
вавилонской, только сам Девкалион с женой спаслись от потопа, а когда потоп
прекратился, они оба были вынуждены вновь сотворить человечество чудесным
образом из камней, причем решительно ничего не говорится о возрождении
животного мира, который, надо думать, также погиб от наводнения. Совершенно
иначе обстоит дело в вавилонской и еврейской легендах, где авторы не
преминули позаботиться о естественном продолжении рода после потопа не
только в отношении людей, но и животных и указывают на принятие в ковчег
достаточного числа пассажиров из среды тех и других.
Подобным образом сравнение древнеиндийской версии с вавилонской
обнаруживает некоторые глубокие противоречия между ними. Чудесная рыба,
играющая столь выдающуюся роль во всех древнеиндийских версиях, не имеет
никакой очевидной аналогии с вавилонской. Некоторые ученые делают остроумную
догадку, что воплощенное в образе рыбы божество, предупреждающее Ману о
предстоящем потопе в индийской легенде, есть дубликат Эа - бога, который
делает такое же сообщение Утнапиштиму в вавилонской легенде, и что Эа был,
несомненно, морским божеством, которое, согласно представлениям вавилонян,
изображалось в виде получеловека, полурыбы. Если бы удалось доказать
существование подобной аналогии, то этим, конечно, было бы создано связующее
звено между обеими легендами. С другой стороны, в древнейшей индийской
версии сказания о потопе, содержащейся в Satapatha Brahmana, Ману является
единственным лицом, спасшимся от великого потопа, так что после катастрофы
понадобилось создать чудесным образом женщину из жертвоприношения Ману
(масла, кислого молока, сыворотки и творога), для того чтобы он мог
воссоздать человеческий род. Только в позднейших версиях этого сказания Ману
берет с собой в ковчег много животных и растений, но даже и здесь ни одним
словом не упоминается о том, что мудрец спас свою жену и детей, тогда как
его окружает в ковчеге толпа друзей, тоже мудрецов, которых он спас от
гибели. Такое упущение свидетельствует не только о недостатке семейных
привязанностей у Ману, но и о крайнем его легкомыслии, в противоположность