"Дик Фрэнсис. Заезд на выживание" - читать интересную книгу автора

присяжных слишком долго мучилось сомнениями, прежде чем вынести вполне
справедливый и очевидный вердикт.
Я даже подумывал просто сбежать, мотивируя тем, что внезапно заболел,
но судья тоже оказался большим любителем скачек и буквально накануне вечером
вызвал меня к себе и предупредил, что принять участие в них у меня не
получится. Сказаться больным, а затем появиться на ипподроме - нет, это бы
выставило меня перед ним в самом невыгодном свете. Мало того, позволило бы
выдвинуть против меня обвинения в пренебрежении служебным долгом, и тогда я
могу распрощаться с мечтами о назначении в к. а., или королевские адвокаты.
- Придется подождать до следующего года. Ничего страшного, -
предупредил меня судья с нехорошей улыбкой.
Наверное, забыл о том, что стать участником "Золотого кубка" не так-то
просто. Прежде надо пройти квалификацию, выиграть несколько других скачек, и
мне впервые удалось это за целых десять лет попыток. На следующий год и
наездник, и лошадь станут годом старше, а наша пара и без того не могла
похвастаться молодостью. Так что другого шанса уже, скорее всего, у нас не
будет.
Я взглянул на часы. Скачки должны были начаться через тридцать минут.
Моя лошадь, разумеется, побежит, но на табло будет значиться имя другого
наездника, и мне была ненавистна даже мысль об этом. Я так часто себе
представлял, как все будет происходить, что теперь казалось просто
невыносимым, невозможным, что какой-то другой человек займет мое место. Ведь
сейчас я бы мог быть в Челтенхеме, в раздевалке, натягивал бы бриджи для
верховой езды и легкую шелковую ветровку веселой расцветки, а не торчал бы
здесь в этом проклятом костюме в мелкую полоску, в накинутой поверх него
мантии и в парике, вдали от веселого шума толпы, в полном отчаянии, а не в
предвкушении радостного события.
- Мистер Мейсон, - строго повторил судья, и я сразу вернулся в жестокую
реальность. - Я только что задал вам вопрос. Желает ли защита добавить
что-либо перед вынесением приговора?
- Нет, ваша честь, - привстав, ответил я и тотчас опустился на свое
место. Я не видел никаких смягчающих обстоятельств, которые можно было бы
представить суду. Я не мог заявить, что молодой человек является жертвой
трудного нищего детства или неполной семьи, не мог оправдать его поведение
тем, что сам он в прошлом неоднократно подвергался жестокому обращению. Нет,
родители любили его и друг друга, он получил образование в одной из лучших
частных школ графства. И все у него складывалось благополучно, по крайней
мере, до семнадцати лет, когда его исключили за систематическое запугивание
и издевательства над учениками младших классов, а также за то, что он
угрожал разбитой бутылкой учителю, когда тот отругал его за недостойное
поведение.
- Заключенный, встать! - скомандовал секретарь суда.
Молодой человек медленно, с самым самодовольным видом поднялся на ноги.
Я тоже встал.
- Джулиан Трент, - обратился к нему судья, - суд признает вас виновным
в совершении жестокого нападения на ни вчем не повинную семью, а также в
попытке умышленного убийства. Вы не высказали ни малейшего сожаления или
раскаяния по поводу случившегося и, по моему мнению, представляете угрозу
обществу. У вас и прежде отмечалась склонность к насилию, и вы не смогли или
просто не захотели продемонстрировать никакого желания учиться на ошибках