"Дик Фрэнсис. Осколки" - читать интересную книгу автора

Я опустился на колени рядом с Гикори и сказал ему, что сейчас сниму
клейкую ленту с его глаз и рта. Я спросил, понял ли он меня.
Гикори кивнул и прекратил извиваться.
Я принялся отдирать скотч с глаз, стараясь делать это как можно
осторожнее. Дело было непростое: скотч снялся вместе с прилипшими к нему
ресницами, и прошло несколько минут, прежде чем отвыкшие от света глаза
Гикори вновь обрели способность видеть и он уставился на меня.
- Сейчас я сниму скотч с вашего рта, - сказал я.
Гикори кивнул.
Один из молодых полицейских протянул руку через мое плечо и
бесцеремонно содрал скотч одним рывком. Гикори взвыл - и уже не умолкал. Он
тут же принялся требовать, чтобы полицейский освободил ему руки, да
побыстрее.
Я ненадолго оставил их и принес с полки коробку с аптечкой, чтобы
перевязать ухо Гикори. После долгих споров санитары со "Скорой" и
полицейские наконец решили, что Гикори надо везти в больницу вместе с Эдди.
Эдди был в глубоком шоке. Кожа у него на руках уже начала облезать.
Кэтрин стояла у распахнутой дверцы "Скорой" и наблюдала, как Эдди
сажают в машину, чтобы оказать первую помощь.
Я рассказал ей еще кое-что из того, что ей следовало знать, - в
частности, дополнительные соображения насчет Номера Четвертого, которые
пришли мне в голову сегодня. Утром я ей этого рассказать не успел.
Кэтрин задумчиво сказала:
- Вон наш старший полицейский офицер - видишь, тот мужчина, который
стоит возле Пола. Поговори лучше с ним. Мне надо в участок. Я вернусь, когда
смогу.
Она провела меня через мастерскую и представила старшему полицейскому
офицеру как владельца этого заведения, что не прибавило мне веса в его
глазах. Я пожал руку старшему полицейскому офицеру западномерсийской полиции
Шепеду.
Для начала он недоверчиво и неодобрительно воззрился на мою майку,
теперь уже далеко не белую и не чистую. Оценил обугленный лоскут, свисавший
на том месте, куда меня ткнула Роза. Обратил внимание на то, что кожа под
лоскутом покраснела, и спросил, не болит ли. Я устало ответил, что да,
болит, но мне случалось обжигаться и похуже, так что я предпочитаю не
обращать на это внимания. Правда, сказал я себе, до сих пор я всегда
обжигался сам.
Я оглянулся на одеяло, под которым лежал Зануда Пол, суматошный
полисмен, который отечески заботился о безопасности Кэтрин на жестоких
улицах.
- Он был хорошим полисменом, - сказал я. Мы почтительно помолчали,
после чего старший полицейский офицер сказал, что тот, кто совершил это,
должен предстать перед судом. Он потребовал, чтобы я немедленно проехал с
ним в полицейский участок для дачи показаний, которые будут записаны на
видеокамеру и зафиксированы письменно. Он рассудительно разрешил мне
прикрыть обожженный бок повязкой и надеть рубашку и затем скрепя сердце
позволил накинуть на плечи пальто, чтобы не замерзнуть на улице.
Пока я, пользуясь его милостивым разрешением, надевал пальто, прибыл
Джордж Лоусон-Янг. В его присутствии всеобщая подозрительность как по
волшебству сменилась трезвостью и рассудительностью. Лоусон-Янг был из тех