"Дик Фрэнсис. Осколки" - читать интересную книгу автора Я опустился на колени рядом с Гикори и сказал ему, что сейчас сниму
клейкую ленту с его глаз и рта. Я спросил, понял ли он меня. Гикори кивнул и прекратил извиваться. Я принялся отдирать скотч с глаз, стараясь делать это как можно осторожнее. Дело было непростое: скотч снялся вместе с прилипшими к нему ресницами, и прошло несколько минут, прежде чем отвыкшие от света глаза Гикори вновь обрели способность видеть и он уставился на меня. - Сейчас я сниму скотч с вашего рта, - сказал я. Гикори кивнул. Один из молодых полицейских протянул руку через мое плечо и бесцеремонно содрал скотч одним рывком. Гикори взвыл - и уже не умолкал. Он тут же принялся требовать, чтобы полицейский освободил ему руки, да побыстрее. Я ненадолго оставил их и принес с полки коробку с аптечкой, чтобы перевязать ухо Гикори. После долгих споров санитары со "Скорой" и полицейские наконец решили, что Гикори надо везти в больницу вместе с Эдди. Эдди был в глубоком шоке. Кожа у него на руках уже начала облезать. Кэтрин стояла у распахнутой дверцы "Скорой" и наблюдала, как Эдди сажают в машину, чтобы оказать первую помощь. Я рассказал ей еще кое-что из того, что ей следовало знать, - в частности, дополнительные соображения насчет Номера Четвертого, которые пришли мне в голову сегодня. Утром я ей этого рассказать не успел. Кэтрин задумчиво сказала: - Вон наш старший полицейский офицер - видишь, тот мужчина, который стоит возле Пола. Поговори лучше с ним. Мне надо в участок. Я вернусь, когда Она провела меня через мастерскую и представила старшему полицейскому офицеру как владельца этого заведения, что не прибавило мне веса в его глазах. Я пожал руку старшему полицейскому офицеру западномерсийской полиции Шепеду. Для начала он недоверчиво и неодобрительно воззрился на мою майку, теперь уже далеко не белую и не чистую. Оценил обугленный лоскут, свисавший на том месте, куда меня ткнула Роза. Обратил внимание на то, что кожа под лоскутом покраснела, и спросил, не болит ли. Я устало ответил, что да, болит, но мне случалось обжигаться и похуже, так что я предпочитаю не обращать на это внимания. Правда, сказал я себе, до сих пор я всегда обжигался сам. Я оглянулся на одеяло, под которым лежал Зануда Пол, суматошный полисмен, который отечески заботился о безопасности Кэтрин на жестоких улицах. - Он был хорошим полисменом, - сказал я. Мы почтительно помолчали, после чего старший полицейский офицер сказал, что тот, кто совершил это, должен предстать перед судом. Он потребовал, чтобы я немедленно проехал с ним в полицейский участок для дачи показаний, которые будут записаны на видеокамеру и зафиксированы письменно. Он рассудительно разрешил мне прикрыть обожженный бок повязкой и надеть рубашку и затем скрепя сердце позволил накинуть на плечи пальто, чтобы не замерзнуть на улице. Пока я, пользуясь его милостивым разрешением, надевал пальто, прибыл Джордж Лоусон-Янг. В его присутствии всеобщая подозрительность как по волшебству сменилась трезвостью и рассудительностью. Лоусон-Янг был из тех |
|
|