"Дик Фрэнсис. Осколки" - читать интересную книгу автора

на том, чтобы приз непременно выглядел впечатляюще. Это же в память Мартина,
а она так любила своего зятя! Бомбошка с Уортингтоном полагали, что эта
пылкая любовь немного запоздала - пока Мартин был жив, Мэриголд любила его
куда меньше, - но, возможно, "дорогой Трабби" сочтет, что на солнце этот
приз будет смотреться очень красиво.
Я заполнил резервуар прозрачным хрусталем, приготовил все понтии,
которые мне понадобятся, а также мелкие инструменты, с помощью которых я
буду прорабатывать мышцы, ноги и голову лошади. И пинцет тоже непременно
понадобится. Я установил в печи требуемую температуру - 1800 градусов по
Фаренгейту.
К тому времени я уже "видел" готовую скульптуру. Жалко, что они не
заказали изваять Мартина верхом на лошади. Я отчетливо представлял себе это
изображение. Быть может, я еще сделаю лошадь с Мартином верхом на ней.
Как-нибудь вечерком, после работы... Ради Бомбошки и ради друга, которого я
потерял - и которому доверяю по-прежнему.
Ожидая прихода Памелы Джейн, я размышлял о кочующей кассете, которая
поставила на уши столько народу. И вот передо мною словно бы раздвинулись
занавески: те дедуктивные способности, на которые так рассчитывал профессор
Лоусон-Янг, наконец-то начали действовать. Я сумел ввести фактор икс, и с
Номера Четвертого упала маска.
На улице пошел дождь.
Я стоял, смотрел на печь и слушал, как гудит ее огненное сердце. Я
смотрел на поднимающуюся заслонку, за которой бушевали 1800 градусов по
Фаренгейту. Мы все: Айриш, Гикори, Памела Джейн и я - так привыкли к этой
постоянной опасности, что необходимость остерегаться вошла в привычку,
сделалась второй натурой.
Я наконец-то понял, как расположены дороги в лабиринте. Я перебирал в
уме список преступлений и их относительной тяжести, изложенный Кэтрин. Для
Розы и Адама Форса сейчас самым разумным было бы оставить эти кассеты в
покое и позаботиться о том, как бы не попасть в тюрьму.
Но разве преступники могут вести себя разумно?
В это воскресенье я окружил себя всеми телохранителями, каких только
мог добыть, просто потому, что ни Роза, ни Адам Форс до сих пор не проявляли
особой разумности или способности вовремя остановиться. А работа над призом
делала меня уязвимым для любой диверсии, какую они могли задумать. Нет,
конечно, я мог бы напустить в мастерскую толпу зрителей, и тогда я оказался
бы в безопасности - но надолго ли, вот вопрос?
Теперь я знал, откуда мне грозит опасность. Я не мог вечно боязливо
оглядываться через плечо. Да, наверно, это покажется опрометчивым, но я
считал, что спровоцировать своих врагов на столкновение будет наиболее
быстрым выходом.
Ну а если я все же ошибся - что ж, профессору Лоусон-Янгу придется
распрощаться со своими миллионами. Сенсационное открытие, которое может
спасти мир от рака, будет опубликовано под чьим-то чужим именем...

Мне на собственном опыте пришлось убедиться, что не следует давать
врагам возможность обойти тебя хотя бы на шаг.
Я все еще слушал гудение печи, когда звуки у меня за спиной сообщили о
приходе Памелы Джейн. Она вошла через черный ход, хотя обычно ходила через
парадный.