"Дик Фрэнсис. Торговец забвением" - читать интересную книгу автора

лошадиные морды, с любопытством взирающие на происходящее.
- Пожалуй, сперва лучше осмотреть двор с молодняком, - сказала Флора. -
А уж потом - с молодыми кобылами. Так всегда делает Джек. Вы не против?
- Ничуть не против, - ответил я.
Кое-что в лошадях я смыслил, только потому, что рос вместе с ними - и
до и после смерти отца. Мать, преданная его делу, редко говорила о чем-либо
другом. В свое время она даже участвовала в скачках с препятствиями, а также
обожала выезжать верхом на охоту - тем и заполнялась ее жизнь в отсутствие
отца. Не только ее, но и его жизнь, в те краткие моменты, когда он бывал
дома. День за днем я наблюдал на их лицах полное упоение и изо всех сил
старался почувствовать то же, но, сколько ни пытался угодить им, притворство
выползало наружу. Мчась галопом вслед за гончими по раскисшим ноябрьским
полям, я мечтал лишь об одном: как бы поскорей оказаться дома. И только одна
часть ритуала доставляла мне истинное удовольствие - чистка и кормежка
лошадей после охоты. Эти огромные создания, усталые и грязные, были так
покладисты и непритязательны. Они никогда не требовали, чтоб я, сидя в
седле, плотнее сжимал колени, держал локти ниже, подбородок выше, спину
прямой. Они не ждали от меня невиданной отваги, не заставляли прыгать через
высокие изгороди. Они ничего не имели против, когда вместо этого я норовил
проехать в ворота. Запершись с лошадью в конюшне, насвистывая и оттирая
присохшую грязь и пот, я ощущал полное взаимопонимание с этими
замечательными животными и был счастлив.
После смерти отца мать с тем же рвением продолжала выезжать на охоту, и
за последние десять лет стала настоящим местным экспертом по части гончих -
к вящему своему удовлетворению. И еще, казалось, испытала истинное
облегчение, когда я наконец покинул родительский дом.
Конюшенные Джека Готорна уже наполовину покончили с вечерней частью
программы, сводившейся к уборке навоза, кормлению и поению, - процессу,
известному в мире скачек под названием "вечерние стойла". В традицию также
входил обход, который обычно совершал тренер в сопровождении главного
конюшенного. Он останавливался возле каждого стойла, обозревал находившегося
там скакуна, щупал ноги (если горячие - дурной знак), проверял, ясные ли у
лошади глаза (добрый признак).
Новый главный конюшенный приветствовал Флору с преувеличенным
подобострастием, которое лично мне показалось признаком дурного тона и от
которого Флора растерялась уже окончательно. Она представила его как Говарда
и заявила, что будет совершать обход в сопровождении мистера Бича.
Раболепство в стиле Урия Хипа <Один из героев романа Ч. Диккенса "Жизнь
Дэвида Копперфильда". Отличался подобострастием.> тут же переключилось на
меня, и вот мы вместе двинулись по двору, и я ради Флоры старался как можно
внимательнее выслушивать каждое высказывание Говарда.
Нынешний обход, как мне показалось, почти ничем не отличался от
вчерашнего утреннего, когда Джек был здесь сам. Одна из лошадей во время
тренировки наступила на камень и теперь немного прихрамывала, другая съела
только половину дневной порции, третья ободрала шкуру у коленного сухожилия,
и ей требовалось лечение.
Флора время от времени вставляла: "Понимаю" и "Сообщу мистеру Готорну",
в ответ на что Говард заискивающе заявлял, что волноваться ей совершенно не
о чем, он обо всем позаботится до возвращения мистера Готорна.
Мы навестили лошадей шейха, все еще находившихся в конюшнях Джека,