"Дик Фрэнсис. Серый кардинал" - читать интересную книгу автора

больше не хочу, чтобы ваше имя ассоциировалось с моей конюшней.
Я ошеломленно уставился на него. Больше всего меня задело его явно
несправедливое утверждение, что мне не хватает жокейских способностей. Хо-
тя, вероятно, оно более справедливо, чем обвинение в употреблении наркоти-
ков.
Знакомые мне стены его кабинета будто расступились, оставив меня в
пустоте с бешено колотящимся сердцем и ватными ногами. Исчезли зеленова-
то-коричневые обои, книжные полки и рамки с фотографиями прежних победите-
лей. Я видел только каменное лицо, произносившее приговор моей давней мечте
выигрывать все скачки вплоть до Больших национальных.
По-моему, нет лучше возраста, чем семнадцать лет, чтобы лишить чело-
века амбиций. Но в момент, когда чувствуешь шеей холодок лезвия топора, та-
кие мысли не приходят в голову.
- Там, под этим окном, - показал пальцем сэр Вивиан Дэрридж, -
вас ждет машина. Водитель говорит, что у него для вас сообщение. Пока вы
были на тренировке с лошадьми, он простоял здесь целый час или больше.
Я проследил взглядом в указанном направлении и увидел чуть в стороне
от посыпанной гравием подъездной дороги, ведущей к его увенчанному портиком
импозантному владению, большой черный автомобиль. В нем сидел только шофер
в фуражке с высокой тульей.
- Кто это? - тупо спросил я. Вивиан Дэрридж или не знал, или не
стал говорить.
- Когда вы выйдете отсюда, можете сами спросить, - равнодушно бро-
сил он.
- Но, сэр... - снова начал я и остановился, сокрушенный его неодоб-
рительным молчанием. Он по-прежнему не верил мне.
- Советую вам бросить наркотики, - проговорил он, жестом направляя
меня к двери. - А сейчас у меня много работы. '
Он уставился в стол, больше не обращая на меня внимания. Я неуверенно
заковылял к высокой полированной двери со сверкающей ручкой и вышел из ка-
бинета.
Это было ужасно. Я нечасто в жизни плакал, но теперь чувствовал такое
бессилие, что чуть не разрыдался. Еще никто так безжалостно не обвинял меня
в том, чего я не делал. Еще никто так немилосердно не презирал мое жокей-
ское мастерство. А кожа у меня еще не загрубела.
Теперь, когда меня вышвырнул Вивиан Дэрридж, ни один тренер не позво-
лит мне войти в свою конюшню.
Подавленный и униженный, я словно в тумане миновал широкий вестибюль
дома Дэрриджа, открыл тяжелую парадную дверь и по посыпанной гравием дороге
побрел к ждавшим меня машине и шоферу.
Ни машины, ни шофера я никогда раньше не видел. Утреннее августовское
солнце отражалось от безупречно чистого черного кузова. Шофер в фуражке со
сверкающим козырьком опустил окно и молча протянул мне конверт без адреса.
Рука в черной униформе словно подчеркивала белизну конверта.
Я взял конверт. Он был только чуть заклеен. Открыл его. Вынул белую
карточку. Больше ничего. Короткое послание гласило: "Садись в машину". Вни-
зу и явно потом добавлено: "Пожалуйста".
Я оглянулся на большой дом, из которого меня так грубо выгнали, и
увидел Вивиана Дэрриджа. Он стоял у окна и наблюдал за мной. Ни единого
движения. Ни жеста сожаления, мол, он передумал. Ни прощального жеста. Я