"Дик Фрэнсис. Риск" - читать интересную книгу автора

поощрении. И этот конь сейчас с гулким топотом летел вперед, как хороший
спринтер.
Мы обогнули поворот... оставалось пройти последнее препятствие... Я
приближался к нему быстрее других, взял его одновременно с третьей лошадью
и, приземлившись, оказался впереди... До финишного столба оставался послед-
ний, трудный подъем. Я третий, ликовал я. Черт возьми, третий!
Некоторым лошадям стоит мучительных усилий преодолеть последний отре-
зок дистанции в Челтенхеме. Одни от усталости сбиваются в сторону, спотыка-
ются, другие, если ведут скачку, замедляют темп, едва передвигая ноги от
изнеможения, и с трудом дотягивают до финиша.
С Гобеленом не случилось ничего подобного, зато случились с обоими
лидерами. Одна из лошадей начала уклоняться с прямой под большим углом.
Вторая, казалось, вот-вот остановится. К моему глубокому изумлению и к
удивлению всех прочих участников, я с бешеной скоростью промчался мимо них
ровным галопом и выиграл Золотой кубок.
Меня нисколько не волновало, что все скажут (и действительно говори-
ли), что, если бы оба фаворита не упали, у меня не было бы ни малейшего
шанса. И мне было плевать, что в историю скачек этот заезд войдет как "пло-
хой" Золотой кубок. Я пережил минуты высочайшего блаженства, пока проделал
неблизкий путь от финишного столба до паддока, где расседлывают победите-
лей. Наверное, на свете нет ничего, что способно сравниться с этим ощущени-
ем полного счастья.
Это было невероятно... и это произошло. Бухгалтер миссис Лонгерман
принес ей кругленькую сумму, не подлежащую налогообложению.
Следующий час прошел как в тумане. Я переоделся в свою повседневную
одежду. Шампанское текло рекой в весовой, и все, чьим мнением я дорожил,
хлопали меня по плечу. Я был настолько счастлив, что мне хотелось бегать по
потолку, хохотать во все горло и ходить колесом. Поздравления, представле-
ния, слезы радости Мойры Лонгерман, недоверчивое замешательство Бинни -
все смешалось воедино; мне еще предстояло разобраться во всем этом позже. В
тот момент я упивался славой, которая дурманит пуще опия.
В самом разгаре празднества в честь героя дня появился какой-то чело-
век в форме санитара "Скорой помощи" из больницы Сент-Джон. Он искал меня.
- Вы Рональд Бриттен? - спросил он.
Я кивнул, поднимая бокал с шампанским.
- Один жокей хочет вас видеть. Он в машине "Скорой помощи". Заявля-
ет, что не поедет в госпиталь, не поговорив с вами. Он очень взволнован.
Вам лучше было бы пойти.
- Кто он? - спросил я, поставив свою выпивку.
- Бадли. Упал во время последней скачки.
- Он серьезно ранен?
- Перелом ноги, - сообщил санитар.
- Чертовское невезение.
Мы вышли из весовой и пересекли запруженную народом бетонированную
площадку, направляясь к машине "Скорой помощи", которая стояла в ожидании
прямо за воротами. До последнего забега на сегодняшних скачках осталось
пять минут, и тысячи людей лихорадочно суетились вокруг, пробиваясь к три-
бунам и торопясь сделать последние ставки. Санитар и я двигались во встреч-
ном потоке тех, кто стремился добраться до стоянки машин раньше, чем нач-
нется еще большее столпотворение.