"Дик Фрэнсис. Риск" - читать интересную книгу автора Но как быть, если гаечного ключа нет и в помине? Я попытал счастья с
рубашкой. Ткань немного защищала руки, ослабляя давление на кожу и кости, но не давала никакого дополнительного преимущества. Гайки стояли незыблемо, словно скалы. Это напоминало попытку поменять колесо машины с помощью паль- цев и носового платка. Брюки? Плотная материя соскальзывала чаще, чем тонкая рубашка. Я поп- робовал пояс брюк и нашел, что с ним работать намного удобнее. С обратной стороны к брючному поясу обычно пришивают корсажную ленту, снабженную двумя узкими полосками ребристой резинки. Истинное предназначение такого корсажа - поддерживать брюки без ремня, упруго стягивая их на талии поверх заправ- ленной рубашки. Я использовал брючный корсаж вместо гаечного ключа, он плотнее садился на гайки, чем сами штаны или рубашка, вселяя некоторую на- дежду на успех. Но я не добился результатов, несмотря на тяжкие усилия. День прошел однообразно. Я попрежнему сидел на полу и бесплодно пытался от- винтить гайки, которые невозможно отвинтить, просто потому, что больше не- чем было заняться. На ужин снова консервированная ветчина. Я тщательно счистил жир и съел постный кусок. Люк оставался открытым. Я поблагодарил за мыло и не за- давал вопросов. Воскресенье. Еще одно воскресенье. Никто не имел права держать меня взаперти так долго и без объяснений. За бортом вовсю бурлила непростая сов- ременная жизнь, а я сидел под замком в душной и тесной клетке, как человек в железной маске или почти, как он. Я пустил в ход жир, снятый с ветчины; я намазал салом гайки, решив проверить, будет ли от этого какой-нибудь толк. Большую часть дня я провел, вая ее штанами. Ничего не получилось. Время от времени я вставал, потягивался и карабкался вверх, чтобы посмотреть, заслоняют ли еще обзор свернутые паруса, и всегда находил их на месте. Я снова немного почитал триллер. Я-закрыл крышку туалета, сел на нее и примерно час любовался стенами. Я слушал крики чаек. Моя обычная жизнь будто осталась далеко позади. Действительность про- текала в недрах парусного отсека. Действительность являлась загадкой. Дей- ствительность была бездной свободного времени, сводившей с ума. Не спеша опустился воскресный вечер, стемнело, и медленно наступил понедельник. Моряк принес мне завтрак намного раньше обычного. Подняв на- верх пустую сумку, он начал закрывать люк. - Не трогай, - завопил я. Он на миг остановился, бесстрастно глядя вниз. - Надо, - сказал он. Я продолжал орать, требуя открыть люк, хотя он давно ушел, бросив ме- ня в полной темноте. Едва начав шуметь, я понял, как трудно остановиться: давно сдерживаемые крики и вопли стремились прорваться сквозь брешь в пло- тине. Если плотина рухнет, я тоже сломаюсь. Я запихнул в рот подушку, чтобы заставить себя замолчать, и боролся с охватившим меня желанием биться голо- вой о дверь. Заработал двигатель. Грохот, вибрация и темнота-- все, как раньше. Это слишком, подумал я. Слишком. Но, по существу, у меня был единственный |
|
|