"Дик Фрэнсис. На полголовы впереди" - читать интересную книгу автора

гоны. Свалят всю вину на меня - почему этого не предотвратил, а?
Эты мысль его, по-видимому, ничуть не огорчала. Взгляды у него были
так же широки, как и плечи.
Я расстался с Джорджем, проникшись к нему немалым уважением, и пошел
вперед, в центральный вагон-ресторан, где за чашками кофе сидели все акте-
ры, уткнувшись в машинописные экземпляры сценария, что-то бормоча про себя
и время от времени издавая громкие восклицания.
Зак бросил рассеянный взгляд в мою сторону, но нарушить его сосредо-
точенность было бы невежливо, и я пошел дальше, через сидячий вагон, три
спальных и передний салон-вагон. По пути мне постоянно кто-нибудь попадался
навстречу, но никто не обращал на меня внимания.
В конце концов я добрался до двери вагона для лошадей и постучал.
После опознания и формальностей, которые сделали бы честь любой стране, ук-
рывающейся за железным занавесом, я был снова допущен мисс Браун в святая
святых.
Расписываясь во второй раз в ее списке "Томми Титмус", я с интересом
отметил, насколько вырос этот список, и обратил внимание на то, что она да-
же Мерсера заставила расписаться, прежде чем его впустить. Я спросил ее, не
побывал ли в вагоне кто-нибудь, кроме владельцев и конюхов, и она, надув-
шись, как тощий индюк, заявила, что тщательно проверяла каждого посетителя
- есть ли он в списке владельцев, и только после этого разрешала ему войти.
- Но вы же не знаете их всех в лицо, - сказал я. - Что вы хотите
сказ.ать?
- Допустим, кто-то придет и скажет, что он мистер Ануин. Вы проверите
по списку, увидите, что он там есть, и впустите его?
- Да, конечно.
- А что, если это не мистер Ануин, а только себя за него выдает?
- Вы просто выдумываете лишние сложности, - недовольно сказала она. -
Я не имею права не пускать владельцев. Им разрешено ходить к лошадям, но
предъявлять паспорта они не обязаны. И их жены и мужья тоже.
Я просмотрел список посетителей. Филмер фигурировал в нем дважды,
Даффодил - один раз. Подпись Филмера была крупной и размашистой и сразу
бросалась в глаза. Никто не расписался за него другим почерком: по-видимо-
му, если костлявый и побывал здесь, то, во всяком случае, не под видом Фил-
мера. Из чего не следовало, что он не мог выдать себя за кого-нибудь друго-
го.
Я вернул список Лесли Браун и под ее бдительным оком пошел бродить по
вагону, разглядывая лошадей. Они мирно покачивались в такт толчкам, стоя по
диагонали в своих стойлах и равнодушно поглядывая на меня, - по-видимому,
всем довольные. Я бы не сказал, чтобы Верхний Эвкалипт выглядел более сон-
ным, чем все остальные: глаза у него по-прежнему блестели, и, когда я подо-
шел, он насторожил уши.
Если не считать одного конюха, который спал на тюках сена, больше
никто не дежурил при своих подопечных. Наверное, это потому, что их раздра-
жает присутствие Лесли Браун, подумал я: как правило, все, кто работает с
лошадьми, крепко к ним привязаны, и можно было бы ожидать, что в дневное
время хотя бы кое-кто из них будет сидеть тут на сене.
- А что делается здесь ночью? - спросил я у Лесли Браун. - Кто тогда
стережет лошадей?
- Я, - резко ответила она. - Мне отвели какое-то купе, но я отношусь