"Далия Трускиновская. Шайтан-звезда [фрагмент]" - читать интересную книгу автора

- А кто говорит, будто это удобно? Разве женщины носили бы эти
ужасные шоссы, если бы у них был иной способ согреться? Когда ты
ложишься в постель, то в спальне еще тепло. Но когда ты просыпаешься -
то страшно вылезти из-под одеяла. Когда я приехала в земли арабов, то
просто ожила! Знала бы ты, о сестрица, что меня больше всего поразило?
Даже самые бедные женщины стараются купить себе шелковое платье! И
мужья дают им на это деньги!
- И что же ты обнаружила, когда купила шелковое платье, о
сестрица?
Абриза рассмеялась.
- Я еще в Афранджи слыхала, что вредные насекомые не любят шелка,
- сказала она, - но это было вроде историй про дерево, на котором
растут живые ягнята, а из их шерсти ткут тонкие ткани. Разве бывает
так, чтобы нити пряли червяки? Ведь тогда они получатся не прочнее
паутины!
- Говорят, что когда Аллах великий вывел Адама из рая, то он вынес
оттуда четыре листа, чтобы прикрыться ими, - сказала Джейран. - И они
упали на землю, и один из них съели черви - и сделался из него шелк, а
другой съели газели - и сделался из него мускус, а третий съели пчелы
- и сделался из него мед, четвертый же упал в Индию и возникли из него
пряности. Так что, наверно, все дело в том, какую пищу получают эти
червяки. Благодарение Аллаху, теперь нам надолго хватит шелковых
платьев, платков и покрывал!
- Клянусь Аллахом, я никогда больше не надену эти проклятые шоссы
и не буду мыться в лохани! - весело воскликнула Абриза. - И я очень
удивлюсь, если во дворце царей Хиры найдутся хотя бы одни шоссы!
Джейран вздохнула. Вот уже в который раз красавица намекнула, что
она будет жить в этом самом дворце. И не требовалось особой
сообразительности, чтобы догадаться, кого из них двух аль-Асвад будет
любить крепче и пламеннее.
Любовь аль-Асвада... а что это такое?..
Джейран знала лишь то, что у него пылкий и гордый нрав, нрав
истинного сына арабов, что превыше всего он ставит верность слову, а о
прочих его качествах она могла лишь догадываться.
В тот единственный миг, когда она, стоя на помосте, увидела его
лицо под позорным колпаком, она не могла оценить, красиво это лицо или
же нет. Ее больше волновало, сможет ли она без помех сорвать с пояса
гибкий клинок и передать ему. Потом она видела, как он сражался!
Но воспоминание о том побоище не вызывало в ее душе волнения,
подобного тому, которое внушил ей Маймун ибн Дамдам.
А она хотела повторить именно то волнение и предвкушение близости,
ощутить именно те стремительные и вызывающие испарину приливы крови к
сердцу!
Нечто похожее было в пещере, когда она помогла аль-Асваду снять
золотую маску и впотьмах умыла его лицо.
И получалось, что подлинную страсть в Джейран вызывал не мужчина,
прекраснейший среди сынов арабов, невзирая на черноту лица, а некий
безликий образ, являющий себя лишь в прикосновении!
Джейран никогда не слышала о том, что такое возможно. О любви она
знала от других банщиц и из сказок которые слушала у дверей хаммама.