"Борис Фрадкин. Пять сотых градуса ниже абсолютного нуля" - читать интересную книгу автора

чистой бумаги, - попросил Лапин, - я постараюсь вас не за-
держивать.
Бумагу поспешила принести Марина Давыдовна и села чуть
позади мужа, но так, чтобы тот мог чувствовать ее плечо. И
это Лапин отметил про себя. Откровенно настороженный, испы-
тующий взгляд пожилой женщины из-за плеча Ошканова смутил
гостя. Вряд ли она разбирается в том предмете, о котором
сейчас пойдет речь. Однако в том, что для нее это будет
иметь значение нисколько не меньшее, чем для мужа, у Лапина
не оставалось никаких сомнений.
- Мне удалось осуществить прорыв в область отрицательных
температур, - Лапин решил сразу брать быка за рога, - я сде-
лал это первым, Ефим Константинович. Я стал первым, посколь-
ку пошел принципиально иным путем. Правда, результаты более
чем скромны: всего пять сотых градуса ниже абсолютного нуля.
Пять сотых, но ниже! Я уверен, вы в достаточной мере оцени-
ваете это, - Лапин сделал паузу, чтобы дать возможность Ош-
канову выразить свое удивление, быть может, даже восторг.
Но... ничего этого не произошло. - Таким образом, установка
задействована, она работает. В основу ее положен следующий
принцип.
Шариковая ручка короткими росчерками металась по листку
бумаги. Чертить Лапин умел, а уж рассказывать, подчинять се-
бе внимание слушателей, тем более.
- Вот сюда подается жидкий гелий, и возникает первичная
сверхпроводимость. Наведенное в соленоидах магнитное поле
резко уплотняется и становится способным ориентировать дипо-
ли в материале обмотки на молекулярном уровне. Вам ведь из-
вестно, что такое ориентирование снижает температуру систе-
мы. Надобность в жидком гелии отпадает, и мы возвращаем его
в емкости. Теперь начинается своеобразная раскрутка, темпе-
ратура понижает самою себя. Мдет ориентирование диполей уже
на атомарном уровне, и система переходит на тот энергетичес-
кий уровень, на котором мы оказываемся ниже дна температур-
ного колодца.
Георгий Михайлович швырнул ручку на листок бумаги и отки-
нулся на спинку стула. Прищуренные глаза его блестели тор-
жеством победителя. В коротком рассказе заключались годы по-
исков, тысячи экспериментов, бесконечные математические ана-
лизы.
Глядя на Ошканова в упор, он убедился, что интуиция не
подвела его - торчащие уши Ошканова порозовели от волнения,
а нижняя челюсть отвисла, приоткрыв чередование собственных
и металлических зубов. Конструктор как-то неестественно вып-
рямился над столом. Затем он положил ладонь на испещренный
Лапиным листок, решительно придвинул его к себе и, не накло-
няя головы, молча и долго всматривался в замысловатое круже-
во линий, в нагромождение математических зависимостей.
- А, собственно, для чего вы все это мне рассказываете? -
глухо и враждебно спросил он Лапина.