"Борис Фрадкин. Гомункулус, или История одного эксперимента" - читать интересную книгу автора

В кабинете теперь по-настоящему разгорались страсти. Вот
когда на Асю обрушился подлинный шквал гнева! Ее Не желали
слушать, швыряли ей в лицо такое, чего в другое время не
позволили бы себе произнести. А над всей какофонией выкриков
властвовал бас Персидского.
Старика словно подменили. Обманутый в каких-то своих ожи-
даниях, он стал похож на злобного взъерошенного зверька.
- Мерзкая отступница! - он изобличающе тыкал скрюченным
пальцем в сторону Аси. - Побоялась нас, старых индюков. - Он
брызгал слюной, заставив поморщиться и отстраниться Кетову.
- Вы - нуль! Вы инородное тело в медицине. Теперь-то вам до-
подлинно нет места в науке. Гнать! В шею!
Кто-то со смешком произнес:
- Герострат... Герострат XX века.
Гликин поморщился, оценивая это определение. Потом уточ-
нил:
- Чего там Герострат. Форменный каннибал.
И тем самым обесцветил такую казалось бы хлесткую репли-
ку. Более того - после этого замечания Гликина шквал выкри-
ков сразу стал утихать.
- Вадим Сергеевич, - обратилась тогда к ректору Кетова, -
мы напрасно тут рвем себе нервы. Поступок Барботько может
теперь быть передан в органы прокуратуры. Налицо самое нас-
тоящее убийство, любой из нас может засвидетельствовать это.
- Правильно! - поддержал ее неистовствующий Персидский. -
Судить! За решетку! Но прежде гнать из науки. В шею! К чер-
товой матери!
- Адам Феоктистович! - укоризненно покачал головой рек-
тор, - утихомирьтесь, пожалуйста. Вы же на ученом совете.
Затем он взглянул на Асю.
- Знаете, Ася Давыдовна, - сказал он, - я еще мог понять
вас как ученого, когда вы воскрешали человеческую жизнь,
пусть уродливую, противопоказанную нормам этики, но...
все-таки жизнь. Но обрывать ее, гасить собственными рука-
ми... Как хотите, а это действительно преступление.
- И мне не место в науке?
- Безусловно! Я не задумываясь поставлю свою подпись под
ходатайством о лишении вас ученого звания.
Ася покаянно наклонила голову, и только Гликин успел за-
метить шальные огоньки в ее глазах.
- Уважаемый Вадим Сергеевич, - вздохнула она огорченно, -
но ведь вы только что собирались изгнать меня из науки за
попытку создать эту уродливую жизнь. Битых два часа вы, все
сидящие здесь, внушали мне, что я не имела ни морального, ни
юридического права превращать мертвое в живое. Когда же вы-
яснилось, что мертвое осталось мертвым, то есть таким, каким
вы желали его видеть, вы навешиваете на меня ярлык уголовно-
го преступника. Да какой же советский суд согласится с та-
ким, мягко говоря, логическим противоречием?
Да, будучи сам. большим ученым, ректор сразу уловил, как