"Борис Фрадкин. Гомункулус, или История одного эксперимента" - читать интересную книгу автора

Ах, опять эта многозначительная томительная тишина! А как
вытянулось лицо Персидского, как медленно выпрямилась Кето-
ва, как застыл Гликин с губами, сложенными трубочкой! Ася
села, поправив брюки на коленях. Рядом с нею чуть слышно, но
облегченно и восторженно вздохнул аспирант Аркаша...
Ее попросили уточнить: "Вы что, сняли давление в барока-
мере?", "Как?! Вы прекратили подачу крови?", "А биостимуля-
торы? Надеюсь их-то вы не выключили?"
- Да они попросту убили ее! - развела руками Кетова.
- Я окончательно отказываюсь понимать вас, Ася Давыдовна,
- в явном замешательстве пробормотал Вадим Сергеевич. - Вы
что, действительно сделали это?
- Мы вот что сделали, - вместо Аси отозвался аспирант Ар-
каша и большим пальцем руки принялся нажимать воображаемые
кнопки на пульте, - все красненькие. А затем вот, - он изв-
лек из кармана брюк длинный ключ с двойной замысловатой бо-
родкой и повертел им, закрывая воображаемый замок двери, -
на всякий случай, знаете ли, чтобы кто-нибудь из нашей бра-
тии не передумал да не включил снова. А разве мы сделали
неправильно, товарищ ректор?
Аркашу довольно вежливо осадили, попросив не забываться и
помнить, где он находится. Аркаша, соглашаясь, вежливо нак-
лонил голову, прижал руку к сердцу, чем окончательно восста-
новил против себя членов совета.
- Чудовищная непоследовательность!! - загремел Персидс-
кий. - Я готов был возвести вас на пьедестал, черт вас дери,
а вы, оказывается, мелкая душонка!"
Его бас потонул в шуме голосов. На этот раз привычная вы-
держка изменила членам совета. Остановить человеческое серд-
це, сознательно оборвать человеческую жизнь! Вот уж подлин-
ное неприкрытое варварство, измена святая святым медицины-,
ее незыблемым принципам гуманности.
Кетова, кривя губы в презрительной улыбке, обронила:
- Вы - чудовище, Барботько. Вы - врач-убийца!
Ася встала, терпеливо пережидая, пока сможет говорить.
- Уважаемые члены совета, - произнесла она своим ровным
бесцветным голосом, - извините меня, но только никаким выс-
шим принципам медицины я не изменяла. Просто мозг одной
умершей женщины мы пересадили в мертвое тело другой женщины.
А с каких это пор стала возбраняться работа над трупами?
Гликин сочувствующе покосился на ректора. "Не хотел бы я
сейчас оказаться на вашем месте..." - сказали его глаза. И
он не ошибся - у Вадима Сергеевича появилось ощущение, будто
он проделал длительную, изнурительную и, как оказалось, ни-
кому не нужную работу. Все разом перепуталось, перемешалось.
Ректор словно впервые увидел Барботько, начал догадываться,
какой самоотверженный, умный и сильный противник скрывается
под внешней флегматичной личиной этой молодой женщины. Нет,
он не ошибся, назвав ее некогда талантливой. Справиться с
нею будет делом далеко не простым.