"Мишель Фуко. Theatrum philosophicum" - читать интересную книгу автора

зеленого (на основе негативного теста распознавания) располагается выше; а
это в конце концов ведет к исключительному положению красного и зеленого (в
той таблице, где род цвета специфицирован). Таким образом, в третий раз - но
еще более радикальным образом - различие прочно держится внутри
оппозициональной, негативной и противоречивой системы. Чтобы различие
существовало, необходимо разделить "то же самое" посредством противоречия,
ограничить его бесконечное тождество посредством не-бытия, трансформировать
его позитивность, которая действует без определенных ограничений,
посредством отрицания. При приоритете подобия, различие может возникать
только благодаря такому посредничеству. Что касается повторения, то оно
осуществляется именно в той точке, где едва начатое опосредование замыкается
само на себя; когда, вместо того, чтобы сказать "нет", повторение дважды
произносит одно и то же "да", когда оно постоянно возвращается в одно и то
же положение вместо того, чтобы распределять оппозиции внутри системы
конечных элементов. Повторение обманывает слабость подобия в тот момент,
когда оно [повторение] больше не может отрицать себя в ином, когда оно не
может больше обрести себя в ином. Повторение - одновременно будучи чистой
экстериорностью и чистой фигурой происхождения - превращается во внутреннюю
слабость, дефицит конечного, в своего рода заикание негативного: невроз
диалектики. Ведь философия держала курс именно на диалектику.
Но как это вышло, что нам не удалось разглядеть в Гегеле философа
величайших, а в Лейбнице - наименьших различий? На самом деле диалектика не
освобождает различий; напротив, она гарантирует, что их всегда можно вновь
посадить на цепь. Диалектическая суверенность подобия состоит в том, что оно
позволяет различиям существовать, но всегда только под властью негативного,
как инстанции не-бытия. Они могут создавать впечатление успешного низложения
Другого, но противоречие исподволь содействует спасению тождеств. Нужно ли
напоминать о неизменном педагогическом источнике диалектики? Ритуал, в
котором она активируется, который вызывает бесконечное возрождение апории
бытия и не-бытия, - это смиренное школьное упражнение в вопрошании,
фиктивный диалог между учениками: "Это красное. Нет, не красное. Сейчас
светло. Нет, теперь темно. В сумерках октябрьского неба сова Минервы летит
над самой землей: "Записывай это, записывай, - ухает она, - завтра утром
мрак исчезнет"".
Освобождение различия требует мышления без противоречий, без
диалектики, без отрицания; мышления, которое признает расхождение;
утверждающего мышления, чьим инструментом служит дизъюнкция; мышления
многообразия - номадической и рассеянной множественности, которая не
ограничена и не скована принуждениями подобия; мышления, которое не
подчиняется педагогической модели (жульничеству готовых ответов), но которое
атакует неразрешимые проблемы - то есть мышления, обращенного к многообразию
особых точек, которые меняют место, как только мы отмечаем их положение, и
которые упорствуют и пребывают в игре повторений. Вовсе не будучи неполным и
затемненным образом Идеи, вечно хранящей наши ответы в некой высшей сфере,
проблема заключается в самой идее, или, скорее, Идея существует только в
форме проблемы: особая множественность, которую, однако, упорно не замечают
и которая непрестанно порождает вопрошание. Каков же ответ на это
вопрошание? Сама проблема. Как же проблема разрешается? Путем смещения
вопроса. К проблеме нельзя подойти с помощью логики исключенного третьего,
поскольку она является рассеянным многообразием; проблема не может быть