"Мишель Фуко. Рождение Клиники" - читать интересную книгу автора

и по другую ее сторону.
Между словами и вещами установилась новая связь, заставляющая
видеть и говорить, причем иногда в рассуждении реально
настолько "наивном", что оно казалось расположенным на более архаичном
уровне рациональности, как если бы речь шла о возвращении к куда более
ранним взглядам.
В 1764 году Ж.Ф. Меккель хотел изучить изменения мозга при некоторых
заболеваниях (апоплексия, мания, туберкулез). Он использовал рациональный
метод взвешивания равных объемов и их сравнения для того, чтобы установить,
при каких болезнях какие участки мозга высушены, какие - засорены.
Современная медицина почти совсем не помнит об этих исследованиях. Для нас
"позитивная" патология мозга начинается с Биша и в особенности с Рекамье и
Лаллеманда, использовав-
12

ших знаменитый молоточек, оканчивающийся широкой и тонкой поверхностью.
От небольших ударов по заполненному черепу не может последовать колебаний,
способных произвести разрушения. Лучше начинать с задней части, так как
тогда окципитальная останется единственной, которую нужно разбить, она часто
настолько подвижна, что удары оказываются неверными... У очень маленьких
детей кости слишком мягки, чтобы их можно было разбить, слишком тонки, чтобы
распиливать. Их нужно разрезать прочными ножницами"1. Итак, итог работы: под
кропотливо расколотой скорлупой появляется мягкая сероватая масса, покрытая
липкой, в прожилках крови, оболочкой, печальная, бренная мякоть, откуда
сияет наконец освобожденный, вынесенный на свет объект познания. Ремесленная
ловкость дробителей черепов заменила научную точность весов и, тем не менее,
именно после Биша наша наука опознает себя; точный, но неразмеренный жест,
который открывает взгляду полноту конкретных вещей, с мелкой сетью их
качеств, основывая для нас объективность более научную, чем инструментально
опосредованное количество. Формы медицинской рациональности углубляются в
великолепную плотность восприятия, предлагая в качестве первого проявления
истины крупицы вещей, их цвет, их пятна, их жесткость, их связь.
Пространство опыта стало идентифицироваться с областью внимательного
взгляда, с эмпирической бдительностью, открытой с очевидностью лишь для
видимого содержания. Глаз стал хранителем и источником ясности, располагая
властью заставить выйти на свет истину, которую он принимал лишь в той мере,
в какой она была освещена; открываясь сам, он открывает истину первого
открытия: перелом, которым отмечен, начиная с
_______________________
1 F. Lallemand, Recherches anatomo-pathologiques sur l'encephale
(Paris, 1820),Introd.,p.VII,note.
13

мира классической ясности, переход от Просвещения к XIX веку.
Для Декарта и Мальбранша видеть - значило воспринимать (вплоть до
самых конкретных форм опыта: практическая анатомия у Декарта, наблюдение под
микроскопом у Мальбранша). Но речь шла о том, чтобы, не отделяя восприятие
от его чувствительного аппарата, обеспечить прозрачность мыслительному
отражению: свет, предшествующий любому взгляду, был идеальным элементом,
неопределенным исходным пунктом, где вещи соответствовали своему содержанию