"Алан Дин Фостер. Маори" - читать интересную книгу автора

- Два градуса лево руля, господин Мэрхам, - спокойно проговорил он, не
оборачиваясь.
- Слушаюсь, сор, - ответил первый помощник и вновь передал нужный
приказ по команде на корму.
Он подошел к капитану ближе и вместе с ним принялся внимательно изучать
битком забитую гавань. Он понимал, что провести "Решительного" между
стоявших на якоре кораблей будет очень сложно. Тем более ночью. Если только
сам Нептун не возьмется быть их лоцманом. Но "Решительный" был в руках не
подводного царя, а Коффина.
"Не повезло нашему капитану с фамилией", - подумал Мэрхам*. [Coffin с
английского переводится, как "гроб" или "старая галоша", то есть ветхое,
непригодное к эксплуатации судно. (Прим. перев.)]
Моряки безгранично доверяли Коффину, поэтому ни у кого и мысли не
возникало обсуждать принятое капитаном решение причаливать ночью.
До утра оставалось всего два-три часа. Было бы намного проще и
безопаснее бросить якорь при входе в гавань и спокойно дождаться утреннего
света. Но Коффин не любил испытывать океанское терпение. В этом удаленном от
большого мира районе земного шара бури и тайфуны налетали молниеносно и без
всяких предупреждений.
Над головой поблескивал Южный Крест, верный моряцкий знак, словно
украшенный бриллиантами. Ломтик луны окрасил своим сумеречным светом
мелководье в оттенки темно-зеленого бутылочного стекла. Шхуна разрезала
своим форштевнем искрящуюся, бурлящую воду, распугивая миллионы мелких
морских обитателей, которые большими стайками устремлялись прочь.
Когда они вошли в гавань, им показалось, что вода охвачена пожаром.
Языки пламени поднимались на сотню футов, выхватывая из темноты корпуса
застывших на якоре десятков кораблей и причудливый рельеф острова. Вдобавок
к этому апокалипсическому освещению, которым была залита гавань Корорареки
воздух был насыщен еще и дикой, отвратительной вонью, которая подавляла все
прочие ночные запахи и от которой мутилось в голове.
В эти минуты многие моряки шатались пьяными по берегу, веселились в
притонах той части города, которую звали Пляжем, а другие в это же самое
время бегали по палубам своих кораблей, выполняя самую паршивую на свете
работу. Но она была и их бизнесом, тем самым бизнесом, из-за которого
десятки судов со всех концов света сходились в этом Богом забытом уголке
земного шара.
Большинство кораблей, стоявших на якоре в гавани, были китобойными
судами. Весь сезон они бороздили гигантские и пустынные просторы Тихого
океана в поисках китов, чьи вытопленные туши обеспечивали светом Европу и
Америку. В Корорареке все эти суда сошлись ради единственной цели: выварить
туши китов, натопить сала, пополнить запасы воды и продовольствия, а также
оставить в окрестных кабаках и притонах все моряцкое жалованье.
Адский огонь, который освещал, как днем, всю гавань и создавал иллюзию
пожара на воде, исходил из огромных железных чанов, установленных на палубах
китобойных судов. Пожирая черт знает сколько дров и угольного топлива,
которое приобреталось у оперившихся уже новозеландских торговцев, эти адские
черные чаны перетапливали тонны туш в галлоны жира.
Моряки говаривали, что при взгляде на Корорареку Господь Бог вынужден
затыкать нос, ибо вонь, исходящая отсюда, настолько сильна, что от нее
вырвет кого угодно, хоть человека, хоть ангела, хоть черта!