"Сьюзен Форстер. Бесстыжая " - читать интересную книгу автора

невесело подумал Мэтт. Лениво плеснув в лицо холодной воды, он услышал
раздавшийся в кабинете звонок. Озабоченный голос секретарши донесся до
душевой.
- Мистер Сэндаски! Я сняла сообщения с вашего домашнего телефона, как
вы просили. Там есть одно сообщение миссис Уорнек - очень странное. Всего
два слова: "Люк вернулся".
Через десять минут Мэтт уже сидел за рулем своего серебристого "БМВ",
пытаясь продраться через утреннюю пробку на улице Мишен. Он не только не
принял душ, но даже не причесался. Возвращение Люка Уорнека в Хаф Мун Бэй
могло означать катастрофу - в особенности для личных амбиций Мэтта. В
"Уорнек Комьюни-кейшенс" и без того не все было в порядке, и журналисты уже
вовсю трубили о финансовых проблемах "Глоб" и кризисе в руководстве
компании. Ни для кого не было секретом то, что Люк уже в течение нескольких
лет ищет слабое место в бизнесе своего отца.
Гоня машину к югу от Хаф Мун Бэя, где на отшибе располагалось имение
Уорнеков, Мэтт лихорадочно размышлял. В последнее время он не осмеливался
контролировать деятельность сына Саймона, однако кое-что он все же держал
под наблюдением, и ему было известно, что Люк сделал несколько безуспешных
попыток купить часть акций "Уорнек Комьюникейшенс".
Саймон тщательно охранял акции компании от посягательств конкурентов, в
особенности от собственного сына. Итак, Люка на первый взгляд удалось
отстранить от притязаний на имущество фирмы, но, как оказалось, Саймон
недооценил его. Теперь он стал опасным и умным противником. Мэтту еще не
приходилось видеть более впечатляющего пути к успеху. Чтобы взлететь так,
как взлетел Люк за последние десять лет своей жизни, нужно было по меньшей
мере заключить сделку с дьяволом;, Хотя в последние месяцы он закрыл две
газеты, это не пробило существенной бреши в его? финансовом благополучии.
Ему удалось добиться невероятного признания на рынке радиовещания,
кабельного телевидения и развлекательных журналов. Тиражи его бульварной
газетки "Зодиак", словно в насмешку над экономическим кризисом, резко
подскочили вверх.
Однако молодого нувориша все это, казалось, не удовлетворяло. Люку явно
не давали покоя авторитет и респектабельность газет типа "Глоб" со всеми их
премиями Пулитцера и пресс-клубами. А сейчас он по праву рождения
претендовал на наследие Уорнека. Интересно, на что он еще претендовал? И как
он собирался этого достичь?
К моменту приезда в "Эхо" Мэтт выработал предварительный план
нападения. Оставалось только убедить Джесси в своей правоте, что было
нелегкой задачей. Временами она могла быть неумолимой. Итак, надо было
доказать ей, что у нее не может быть никаких общих дел с Люком Уорнеком.
Горничная впустила его в дом и провела в спальню Джесси, расположенную
в восточном крыле дома. Вдова стояла у окна, выходящего в сад, и смотрела на
восходящее солнце, скрытое в легкой дымке. Она словно окаменела и была
бледна. Корзины с самыми разнообразными цветами, расставленные ею по всей
комнате, источали тяжелый и смутный запах, в котором смешивались ароматы
роз, гвоздик и апельсиновой цедры. Все эти ухищрения делали спальню похожей
на маленькую викторианскую гостиную. Было видно, что Джесси так и не
ложилась спать - ее черное шелковое кимоно было небрежно наброшено на плечи,
а под глазами залегли голубые тени. Она забыла вынуть из волос несколько
маленьких гребней, словно пытаясь облагородить свои непокорные пряди. Но