"Ольга Форш. Салтычихин грот (Советский рассказ двадцатых годов)" - читать интересную книгу автора

кружевной завесой спадали перед входом, то тут, то там пропуская в
просветы днем синее небо и пурпур знамен пионеров, а ночью, пока
влюбленные пары еще могли наблюдать, зеленые светляки лампионоЁ
театрального сада им здесь подмигивали цветом вечных надежд.
- Здесь должно быть чудесно в лунную ночь, - сказал Диего и, помолчав,
прибавил: - Сегодня будет именно лунная ночь.
Из кустов глянула еще мокрая от купанья голова Иркипионерки, и, всей
рукой подманивая к себе Зою, она, запыхавшись от бега, прошептала ей:
- Брось фигли-мигли с буржуем! Папкова, Чушкова и Краузе уже раскумили,
что это бандит.
- Да как ты смеешь...
- Бессознательный рудимент! - Ирка гневно исчезла, а Зоечка,
зардевшись, сказала Диего:
- Поселок вас возвел уже в чин непойманного бандиташико. Вот вам и тема.
Диего залился, обнажая свои мелкие щучьи зубы, а Зоечке вдруг чуть-чуть
страшно: а если он и вправду бандит? Теперь такие необыкновенные пошли
вещи. И чем, скажите, зарабатывать бывшим дворянам? И тут же Зоечка: а
если бы он, как Дубровский Троекурову Машу, - меня полюбил...
Папкова, Чушкова и Краузе, рука под руку, сомкнутым строем, звеня
серьгами и браслетами, вдруг надвинулись к гроту. Поравнявшись с Зоечкой,
они проглотили глазами дон Диего с его желтыми башмаками, серым костюмом и
канули в столетний липовый мрак.
- Они будут подглядывать. Идемте на открытие клуба. Их стенгазка
срамит, они туда не суются...
Зоечка перестарок, хотя так моложава, что все без колебаний зовут ее
просто по имени, как она любит. Она из той несчастной полосы, которую
революция уже застала окончившими прежнюю школу и расположившими
будущность в твердых днях. Октябрь, как лукошко с грибами, опрокинул все
ее планы. Хорошо - хоть хватило у Зоечки сметки поселиться с последней
невымершей теткой здесь, в поселке, где хоть малый домишко, да свой.
Однако зависть берет уж на Ирку и прочих знакомых подростков. Как ладится
у них все, без морщинки.
Пионерки, потом комсомолки, идут со своими гуртом. Свой у них клуб,
свои кавалеры. Им жизнь, как свежая тропочка, далеко вперед кинулась, а у
Зоечки - оборвалась. Вот с самой с последней надеждой и хватается за
последнего... вроде как из прежних.
- А что ж, ваши кумушки и по ночам ходят в грот?
- Ах, что вы! Сейчас ни за что! Их мужья запугали налетчиками. А у
Чушковой, например хоть, только в праздники брильянты, а в будни стразы...
- Вот мещанка, ужели стразы?!
- Но даже их бережет она пуще глаза! А в праздник видали: четыре
браслета, по два на каждой руке, представьте, а у Папковой на ноге, с ним
купается, и с серьгами, перстнями...
Ювелирная лавка!
Петя Ростаки залился, обнажая мелкие щучьи зубы:
- Сегодня праздник, значит, гражданки в крупной цене Ну, пойдем при
луне в этот грот!
Волнует Зоечку взор Диего, и смех, и щучья улыбка: нет, нет, не бандит
- он Дубровский.
В бревенчатом здании поссовета, в просторной комнате, происходило