"Фредерик Форсайт. Поводырь" - читать интересную книгу автора

слева. Я смог различить его черный силуэт на фоне матовой белизны тумана, он
был на удалении 100 футов от меня, мы подровнялись и старались держать
строй. Луна была справа от меня, и моя тень падала прямо на моего спутника,
но несмотря на это я разглядел два пропеллера, которые рассекали воздух
перед ним. Конечно, он не мог держать мою скорость - у меня был реактивный
истребитель, а у него устаревшая поршневая модель.
Несколько секунд он шел рядом со мной, едва различимый под моей тенью,
и затем мягко лег в левый поворот. Я, естественно, последовал за ним,
выдерживая строй, ведь он был поводырем, которого послали, у него, а не у
меня были работающие радиостанция и компас. Он развернулся на 180 градусов,
выпрямился и перешел в прямой горизонтальный полет, луна осталась сзади.
Теперь, когда моя тень больше не лежала на нем, и мы спокойно продвигались в
направлении побережья Норфолка, я впервые смог хорошо рассмотреть его. К
моему удивлению, моим поводырем оказался самолет Де Хевилленд Москит -
истребитель-бомбардировщик времен Второй мировой войны.
Потом я вспомнил, что метеоэскадрилья в Глочестере также использовала
Москиты, последние, которые были еще в рабочем состоянии, для полетов на
забор проб воздуха, необходимых для подготовки прогнозов погоды. Я видел эти
самолеты на парадах, посвященных годовщинам "Битвы за Англию",[1] эта
эскадрилья пролетала на своих Москитах, вызывая восхищение толпы и
ностальгические вздохи людей постарше, у которых таких вздохов 15-го
сентября обычно хватает и на Спитфайеры, Харрикейны и Ланкастеры.
В кабине Москита в свете луны был виден пилот в шлеме с большими
кругами летных очков. Он взглянул через боковое стекло в мою сторону и
медленно поднял правую руку - пальцы вперед, ладонь вниз; помахал пальцами
вперед и вниз, что означало, "мы снижаемся, следуй за мной".
Я кивнул и быстро поднял свою левую руку, чтобы он видел ее, показал
указательным пальцем на приборную доску и затем поднял пять растопыренных
пальцев. Наконец я провел ребром ладони по горлу. Для летчика этот условный
знак говорил, что у меня осталось топлива на пять минут полета, после чего
мой двигатель отключится. Я видел, как голова, скрытая шлемом, очками и
кислородной маской, кивнула в знак понимания, и мы начали снижаться
навстречу полотну тумана. Он увеличил скорость, и я убрал аэродинамические
тормоза. Вампир перестал дрожать и рванулся вперед Москита. Пришлось
сбросить газ, двигатель перешел на тихий свист и поводырь был снова рядом со
мной. Мы быстро шли на снижение навстречу окутанному туманом Норфолку. Я
взглянул на высотомер: 2000 футов и мы по-прежнему снижаемся.
Он вышел из пикирования на высоте триста футов, туман все еще был под
нами. Вероятно, граница тумана находилась на высоте 100 футов от поверхности
земли, но это было более чем достаточно, чтобы помешать самолету совершить
посадку без помощи наземных служб. Я представлял, какой поток команд и
инструкций шел от радарной станции в наушники человека, летящего рядом со
мной, отделенный от меня восьмьюдесятью футами потока ледяного воздуха и
двумя плексигласовыми окнами. Я не спускал с него глаз, держался максимально
близко к нему, боясь на секунду потерять его из виду, следил за каждым
движением его руки. На фоне белого тумана, даже при почти зашедшей луне,
красота его машины была поразительной: тупой нос, пузырь кабины, блистер из
плексигласа прямо на самом носу, длинные, изящные гондолы двигателей, каждая
вмещающая двигатель Мерлин фирмы "Роллс-Ройс" - настоящее чудо инженерного
искусства, которые, рыча в ночи, несли самолет к дому. Спустя две минуты он