"Теодор Фонтане. Эффи Брист " - читать интересную книгу автора

этих прелестных созданий. Там должны быть и картины. На одной из них
изображается красивая белокурая девушка. "Она похожа на Гульду",
--•сказал Геерт. При этом я вспомнила близнецов Янке. Чего бы я не
отдала сейчас за то, чтобы сидеть с ними на нашем дворе верхом на оглобле
кареты и кормить наших голубей. Венценосных голубей с большими зобами прошу
вас не резать: я хочу их видеть еще раз. Ах, как здесь прекрасно - намного
прекраснее, чем где бы то ни было. Ваша счастливая, хоть и немного
утомленная Эффи".
Прочитав письмо, госпожа фон Брист сказала:
- Бедная девочка! Она тоскует.
- Да,-- согласился Брист,-- она тоскует. Эта проклятая поездка...
- Почему ты говоришь об этом только сейчас? Ты же вполне мог этому
воспрепятствовать. Но такова уж твоя манера: разыгрывать пророка задним
числом. Господа советники приказывают закрыть колодец обычно после того, как
в него упал ребенок.
- Ах, Луиза, к чему все эти разговоры. Эффи - каше дитя, но с
третьего октября она, кроме того, баронесса Инштеттен. И если ее муж и наш
зять соизволил предпринять свадебное путешествие и по сему случаю
пересоставляет каталоги всех музеев и галерей, могу ли я в чем
препятствовать. Ведь это и называется быть замужем.
- Вот видишь! Теперь ты сам в этом признаешься, А ведь раньше ты
никогда не соглашался со мной, когда я говорила, что жена находится в
зависимом положении.
- Да, Луиза. Ты права. Но к чему сейчас вспоминать об этом. Это ведь
тоже темный лес.

Глава шестая

В середине ноября молодожены добрались уже до Капри и Сорренто. Но к
этому времени отпуск Йнштеттена истек, а стремление быть пунктуальным везде
и во всем было главным, если не основным, свойством его характера. Утром
четырнадцатого ноября курьерский поезд доставил барона и его жену в Берлин,
где их встретил кузен Брист. До отхода поезда на Штеттин оставалось еще два
часа, и кузен предложил использовать это время для легкого завтрака и
посещения Сен-Приватской панорамы*. Эффи и Инштеттен с благодарностью
приняли его предложение. В полдень они снова были на вокзале, где после
сердечных рукопожатий и обычных, к счастью никогда не принимаемых всерьез
слов: "Приезжайте и вы к нам", - расстались со своим провожатым. Когда
поезд тронулся, Эффи еще раз помахала кузену рукой из окна купе. Потом она
устроилась поудобней и закрыла глаза. В пути она время от времени
просыпалась и протягивала руку Инштеттену.
Дорога была приятной. Поезд точно по расписанию прибыл на станцию Малый
Тантов, откуда до Кессина было два часа езды по шоссе. В летние месяцы или,
точнее говоря, в курортный сезон все обычно предпочитали водный путь и плыли
на старом колесном пароходе по реке Кессине, которой и был обязан своим
именем город Кессин. Однако с первого октября пароход "Феникс"*, которому
многие уже давно и напрасно желали оправдать свое имя и сгореть - конечно,
без пассажиров,-- прекратил регулярные рейсы, вследствие чего Инштеттен еще
из Штеттина послал своему кучеру Крузе телеграмму: "Пять часов станция Малый
Тантов. При хорошей погоде открытый экипаж".