"Уильям Фолкнер. Рука, простертая на воды" - читать интересную книгу автора

деревьями. И все же она от конца до конца ушла под воду, отклонившись вниз
по течению, и старший даже издали увидел, как она дергается.
- Да она огромная, с человека будет! - воскликнул парень.
- Вон его ялик, - сказал старший. Теперь парень тоже его увидел - на
противоположном берегу, ниже по течению, он застрял среди зарослей ивняка в
излучине реки. - Плыви-ка на тот берег, возьми его, тогда и посмотрим, что
там за рыбина поймалась.
Парень сбросил башмаки и комбинезон, снял рубашку, пошел сначала вброд,
потом поплыл прямо к противоположному берегу, так чтобы течение отнесло его
вниз к ялику, взял ялик и стал выгребать назад, пристально вглядываясь в то
место, где тяжело провис перемет, у середины которого лениво колыхалась
вода, взбаламученная каким-то подводным движением. Он подвел ялик к
старшему, который как раз в эту минуту заметил, что глухонемой опять стоит
позади него, прерывисто и натужно скуля и пытаясь забраться в ялик.
- Не лезь! - сказал старший, отталкивая его назад. - Не лезь, Джо!
- Скорей, - крикнул парень, когда прямо у него на глазах возле
провисшей бечевки что-то медленно поднялось на поверхность, а потом снова
ушло под воду. - Там что-то есть, черт побери! И впрямь громадное, с
человека!
Старший спустился в ялик и, держась за бечевку, стал руками
перетягивать его вдоль перемета.
Вдруг с берега позади них раздался какой-то вполне членораздельный
звук. Это кричал глухонемой.




II

- Дознание? - спросил Стивенс.
- Лонни Гриннап. - Коронером был старый сельский врач. - Сегодня утром
его нашли два парня. Он утонул на собственном перемете.
- Не может быть! - воскликнул Стивенс. - Дурень несчастный. Я приеду.
Как окружной прокурор, он не имел к этому делу ни малейшего отношения,
даже если бы речь шла не о несчастном случае. Он и сам это знал. Он хотел
увидеть лицо покойника по причине чисто сентиментального свойства. Нынешний
округ Йокнапатофа был основан не одним пионером, а сразу тремя{1}. Все трое
приехали верхом из Каролины через Камберлендский перевал, когда на месте
Джефферсона был еще лагерь правительственного чиновника по делам племени
чикасо, купили у индейцев землю, обзавелись семьями, разбогатели и сгинули,
так что теперь, сто лет спустя, во всем округе, основанном с их участием,
остался лишь один представитель всех трех фамилий.
Это был сам Стивенс, потому что последний член семьи Холстонов умер в
конце прошлого века, а Луи Гренье, на чье мертвое лицо Стивенс хотел
посмотреть, отправляясь жарким июльским днем за восемь миль м своем
автомобиле, никогда и понятия не имел, что он Луи Гренье. Он не умел даже
написать имя Лонни Гриннап, которым он себя называл, - сирота, как и
Стивенс, человек чуть пониже среднего роста, лет тридцати пяти, которого
знал весь округ, с тонкими, а если внимательно всмотреться, даже изящными
чертами лица, уравновешенный, неизменно спокойный и веселый, с пушистой