"Уильям Фолкнер. Сарторис (Роман. 1929)" - читать интересную книгу автора

поехала в город на собрание своего клуба.
Баярд стоял, подняв одну ногу на ступеньку, и сердито на нее смотрел.
- И какого черта вы, черномазые, никогда мне правды не скажете? --
внезапно рассвирепел он. - А то и вовсе ничего не говорите.
- Господи Боже, полковник, разве сюда кто приедет, если вы с мисс
Дженни сами не позовете?
Но он уже шел наверх, яростно топая ногами по ступенькам. Женщина
посмотрела ему вслед и снова повысила голос:
- Может, вам Айсома прислать, может, вам еще что надо?
Он не обернулся. Возможно, он ее не слышал, и она стояла и смотрела,
пока он не скрылся из виду.
- Стареет, - спокойно сказала она сама себе и, громко шлепая босыми
ногами, двинулась через прихожую туда, откуда вышла.
На площадке верхнего этажа Баярд снова остановился. Выходившие на
запад окна были закрыты решетчатыми ставнями, сквозь которые тонкими
расплывающимися полосками пробивался солнечный свет, отчего окружающий
сумрак сгущался еще сильнее. Высокая дверь на противоположной стороне вела
на неширокий, обнесенный перилами балкон, откуда открывалась панорама
долины и полукружье холмов на востоке. По обе стороны этой двери были узкие
оконца с разноцветными стеклами в свинцовых рамах - мать Джона Сарториса,
умирая, завещала ему эти стекла вместе с его младшей сестрой, и та в 1869
году привезла их из Каролины в корзинке с соломой.
Это была Вирджиния Дю Пре; она приехала к ним тридцатилетней - после
двух лет замужества она уже семь лет вдовела - стройная женщина с изящным
вариантом сарторисовского носа и с тем выражением неодолимой смертельной
усталости, которое усвоили себе все южанки; она приехала в чем была, взяв с
собой лишь плетеную корзинку с цветным стеклом. Это она рассказала им о
том, как еще до второй битвы при Манассасе погиб Баярд Сарторис. С тех пор
она рассказывала эту историю много раз (в восемьдесят лет она все еще
продолжала ее рассказывать, причем, как правило, в самых неподходящих
случаях), и, по мере того как она становилась старше, история эта
становилась все красочней, приобретая благородный аромат старого вина, пока
наконец безрассудная выходка двух обезумевших от собственной молодости
мальчишек не превратилась в некий славный, трагически возвышенный подвиг
двух ангелов, которые своей геройской гибелью вырвали из миазматических
болот духовного ничтожества род человеческий, изменив весь ход его истории
и очистив души людей.
Этот Каролинский Баярд был сущим наказанием даже для Сарторисов. Не то
чтобы выродок, скорее просто шалопай, хотя и с добрыми задатками, но в
любую минуту способный на самое неожиданное сумасбродство. У него были
веселые голубые глаза; длинные волосы рыжеватыми кольцами обрамляли виски,
а на румяной физиономии запечатлелось выражение откровенной и мужественной
скуки - таким, вероятно, было лицо Ричарда Первого накануне крестового
похода. Однажды он со сворой гончих промчался по поляне, где происходило
методистское богослужение, а через полчаса (затравив лисицу) вернулся туда
один и въехал верхом в самую гущу негодующих прихожан. Из чистого озорства
-- как ясно видно по всем его поступкам, он слишком твердо верил в
провидение, чтобы иметь какие-либо религиозные взгляды. Вот почему, когда
пал форт Моултри и губернатор отказался его сдать, Сарторисы втайне даже
немножко обрадовались, надеясь, что теперь Баярд окажется при деле.