"Уильям Фолкнер. Реквием по монахине " - читать интересную книгу автора

салоны красоты: неистовый стук в гулкие барабаны не во имя чего-то, а лишь
для того, чтобы стучать громче, чем соседние скопища людей к северу, югу,
востоку и западу, провозгласит себя городом, как Наполеон себя -
императором, и будет подкреплять эту уловку раздуванием своих переписей -
лихорадка, горячка, в которой он вечно будет путать кипение с движением и
движение с прогрессом. Но до того пройдет сто лет; в то время это была
граница продвижения переселенцев, там жили пионеры, мужчины и женщины,
суровые, простые и стойкие, жаждущие денег, или приключений, или свободы,
или просто убежища и не особенно разборчивые в достижении своих целей),
неожиданно столкнулся не столько с проблемой, требующей решения, сколько с
дамокловым мечом дилеммы, от которого надо было спасаться;

Даже побег из тюрьмы состоялся по воле случая: шайка - трое или четверо
бандитов с натчезской тропы (двадцать пять лет спустя легенда станет
утверждать и через сто лет по-прежнему будет стоять на том, что среди них
были и оба Харпа, по крайней мере Большой Харп, поскольку обстоятельства,
метод побега отдавали будто запахом, ароматом какой-то гаргантюанской,
причудливой игривости, веселой и вместе с тем устрашающей, словно поселок
невзначай, ненароком очутился в поле зрения или в пределах досягаемости
какого-то скучающего, эксцентричного великана. Но их - Харпов - там не могло
оказаться, потому что они и даже последние из головорезов Мейсона к тому
времени были перебиты или разогнаны, бандиты, видимо, принадлежали к
организации Джона Мюррела - если только им нужно было принадлежать к
чему-то, кроме простого братства хищников) - была случайно захвачена
небольшим отрядом ополченцев и доставлена в джефферсонскую тюрьму, поскольку
она была ближайшей, отряд этот в числе прочих явился два дня назад в
Джефферсон на общий пикник по случаю Четвертого июля, празднество на другой
день перешло в почти всеобщую пьяную драку, после которой даже самые крепкие
из выживших оказались столь немощными, что жители вышвырнули их из поселка,
отряд, которому выпало захватить бандитов, переправили в бессознательном
состоянии на одном из трофейных фургонов к болоту в четырех милях от
Джефферсона, известному под названием Ураганная низина, где ополченцы
разбили лагерь, чтобы восстановить силы или хотя бы способность
передвигаться, и где в ту ночь четверо - или трое - бандитов, возвращаясь с
последних подвигов на Тропе, случайно наткнулись на бивачный костер. И тут в
легенде возникают две версии: по одной - сержант, командующий ополченцами,
узнал в ком-то из бандитов дезертира из своей части, по другой - кто-то из
бандитов узнал в сержанте былого приверженца своего, бандитского ремесла.
Так или иначе, все они, ополченцы и пленники, вернулись в Джефферсон единой
компанией, по одной версии, они объединились, чтобы продолжить попойку, по
другой - ополченцы привели пленников в отместку за изгнание. Потому что во
времена границы, времена пионеров личная свобода и независимость являлись
почти физическим условием жизни, подобно огню и воде, и ни одной общине не
было дела ни до чьей нравственности, покуда безнравственные поступки
совершались вдали от нее, так что Джефферсон, находясь не на Тропе и не на
Реке, а между ними, естественно, не желал видеть проходимцев ни оттуда, ни
отсюда;

Но тут они появились неожиданно, внезапно, застав поселок врасплох.
Бандитов водворили в бревенчатую, с промазанными глиной щелями тюрьму,