"Уильям Фолкнер. Высокие люди" - читать интересную книгу автора

были бы сделать его другим. И еще раз подумал: Ну и народ! Ну и народ!"
- Мне надо успеть на ночной поезд в Джексон, - сказал он. - Билеты уже
заказаны. Предъявите ордер, и мы...
- Пойдемте, - сказал старик. - Времени у нас вдоволь.
И следователь пошел за ним - ничего другого ему не оставалось - кипя и
негодуя, пытаясь за эти несколько шагов по передней овладеть собой, чтобы
овладеть ходом событий; понимая, что ответственность за ход событий лежит
на нем, и если их отъезд вместе с арестованными должен быть ускорен,
ускорить его может только он, а не старый полицейский. Да, он не ошибся.
Дряхлый слуга закона был не только по сути одним из них: стоило ему
переступить порог этого дома, и в нем сразу же пробудилась врожденная,
исконная расхлябанность и безответственность. Следователь прошел за ним
через переднюю прямо в спальню; там он огляделся не только с изумлением,
но и с каким-то страхом. Комната была большая, с голым некрашеным полом,
и, не считая кровати, вся обстановка состояла из пары стульев и еще
какой-то старомодной вещи. Однако следователю показалось, что комната
битком набита людьми, такими же громадными, как человек, который их
встретил, - даже стены вот-вот не выдержат, раздадутся. Причем люди эти
вовсе не были крупными, рослыми, и дело было не в их энергии или избытке
жизненных сил, потому что они не издавали ни звука, и только смотрели на
него, безмолвно повернув к нему лица, отмеченные печатью родства: худой,
почти тщедушный старик лет семидесяти, чуть повыше других; второй старик,
тоже седой, но в остальном - копия того, кто их встретил у входа; третий -
примерно ровесник того, кто их встретил, но с более болезненным лицом и
трагическим, мрачным диковатым выражением таких же карих глаз; два
совершенно неразличимых синеглазых паренька, и, наконец, синеглазый
человек на кровати, над которым склонился врач - обыкновенный городской
врач в опрятном городском костюме, - и все эти люди молча повернулись,
чтобы посмотреть на них с полицейским, когда они вошли в комнату. А он,
увидев за спиной у доктора разрезанную штанину человека, лежащего на
кровати, голую окровавленную, искромсанную ногу, почувствовал дурноту и
замер в дверях под этими спокойными, твердыми взглядами. Полицейский тем
временем подошел к человеку, который лежал на кровати и курил глиняную
трубку; рядом с ним на столике стояла старинная оплетенная бутыль, в каких
дед следователя держал виски.
- Да, Бадди, - сказал полицейский. - Плохо дело.
- Сам виноват, черт бы меня подрал, - сказал человек на кровати. -
Сколько раз меня Стюарт предупреждал насчет этой рамы.
- Верно, - подтвердил второй старик.
Остальные по-прежнему молчали. Они все так же спокойно, упорно глядели
на следователя, пока полицейский, полуобернувшись, не сказал:
- Это - мистер Пирсон из Джексона. У него ордер на арест ребят.
Тогда человек на кровати спросил:
- За что?
- Да все из-за воинской повинности, Бадди.
- Мы сейчас не воюем, - сказал человек на кровати.
- Верно, - подтвердил полицейский, - да вот закон этот новый [речь идет
о принятом 10 сентября 1940 г. законе о воинской обязанности, действие
которого распространялось на граждан в возрасте от 21 до 36 лет]. Не
встали на учет.